Впрочем, мальчик изо всех сил старался не верить в Бога и не думать про все эти божественные неясности.
Отец Филарет никогда не приказывал – только просил. И, если Сережа делал что-то не так, не наказывал, а лишь вздыхал длинным и печальным вздохом. От этого вздоха, от взгляда, который вмиг делался влажным и грустным, в мальчика входил абсолютный и всепоглощающий стыд такой силы, что, казалось, разорвет на месте, раздавит, расплющит.
Однажды Сережа спросил:
– Что такое со мной делается?
– Сказано: «Всякий делающий грех есть раб греха», – произнес отец Филарет серьезно и со значением. – А рабом кому же хочется быть? Вот и думай…
Ответ был настолько очевиден, что Сереже категорически не понравился.
«Никакого греха я не делал, – подумал он. – Подумаешь, огурцы забыл прополоть. Тоже мне грех».
Однако неинтересный и даже неправильный ответ отца Филарета почему-то запомнился надолго.
Жили они настолько хорошо и спокойно, что война казалась прошедшей, бывшей когда-то, не сегодняшней.
Иногда к отцу Филарету приходили немцы. Настоятель говорил с ними на их гавкающем языке. Поначалу Сережу это злило, но потом он перестал обращать на это внимание.
И вообще, когда приходили немцы, мальчик старался уйти, не слышать их речь, чтобы не вспоминать облака, плывущие в маминых глазах.
Однажды отец Филарет принес ему книгу под названием «Евангелие»…
Вообще, Сережа читать любил – мама еще приучила. Но в доме отца Филарета большинство книг рассказывали о Боге, а мальчишка про этого Бога читать совсем не хотел – зачем читать про Того, Кто только притворяется, что есть?
Правда, нашлись и другие книги, дореволюционные, с «ятями». Сначала эти бессмысленные твердые знаки раздражали, но потом мальчик к ним привык. Как постепенно привык ко всему в этом доме.
И Сережа читал Толстого, Чехова и каких-то малоизвестных писателей по фамилии Иван Бунин и Борис Зайцев. Бунина даже несколько раз перечитывал, про любовь потому что. В этих книжках все было, может, и придуманное, но все одно казалось настоящим.
Читать Евангелие отец Филарет не заставлял – просил:
– Прочитай, пожалуйста. Просьба у меня к тебе такая.
И посоветовал начать с Евангелия от Иоанна. Не объяснял почему, просто сказал:
– Евангелие от Иоанна почитай. Пока не станет скучно. Сколько сможешь.
И ушел, чтобы Сережа не подумал, будто он проверяет: будет мальчик книжку читать или нет.
Сережа тут же открыл. Слова были красивые:
«Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете»; «Я свет миру: кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни»; «Пришел к своим, а свои его не узнали»…
Но волшебные слова эти не имели к Сереже никакого отношения. Они были про другое и обращены к другим.
Сережа так прямо об этом отцу Филарету и заявил.
Филарет улыбнулся:
– Считай,