– У меня есть, барин. – отозвался один из них, видимо самый хозяйственный. – Нам без неё никак, не приведи Господи лошадь-кормилицу застудить.
– Вот что, голубчик, ты укрой-ка моего коня, да поводи его, пока не остынет. А, это тебе за хлопоты – Лео подкинул ему монету.
– Будет сделано, барин, не сумлевайтесь. Обхождению с лошадьми обучены.
Не значительный, казалось бы, поступок Лео, был оценен всеми присутствующими. Не каждый способен, перед лицом смерти, думать о здоровье коня больше чем о своём собственном. Что касается Раевского, то больше всего, его бесила улыбка противника.
– Я к вашим услугам, господа – услышал он весёлый голос Лео и почувствовал неудержимую жажду крови.
– И так, господа, время приступить к делу – произнёс распорядитель дуэли – ни кто не уклонился от поединка и мы обязаны спросить, не угодно ли вам примириться?
– Нет! – гулко, как выстрел, прозвучал ответ Раевского.
В этот момент он прожигал глаза противника взглядом, от которого мог бы загореться снег.
– Да будет вам, господа – поддержали попытку примирения секунданты Раевского – Пожмите руки и поедем в «Медведь» пить шампанское.
Лео не спешил с ответом. Его карие глаза, ещё минуту назад, выражавшие ироничную беспечность, медленно помертвели, придав взгляду твёрдость и холод кирпичной стенки.
– Мы будем драться – спокойно ответил он.
Вздох сожаления вырвался у секундантов.
– Бог вам судья, господа, прошу за мной – приступил к делу распорядитель – Ротмистр, разбудите доктора.
Место для поединка было выбрано на крутом берегу, нависающем над речкой снежной стеной. По условиям дуэли противники разводились на расстояние 40 шагов и по команде секунданта имели право стрелять сразу или сблизиться, не пересекая границ барьеров, выставленных на расстоянии 20 шагов друг от друга.
– Прошу вас передать мне ваше оружие, господа.
Барьеры обозначили шашками дуэлянтов, воткнутыми в снег.
– В вашем распоряжении по одному выстрелу – закончил разговор ротмистр, возвращая им пистолеты – уверен, что этого будет довольно.
Противники заняли свои места, замерев в ожидании неизбежного. Лео, щурясь на снег, мысленно творил молитву.
– Готовы, господа? – послышался возглас распорядителя. .
Скинутые с плеч шинели легли на снег. Противники подняли пистолеты. Раевский пристально посмотрел на Лео, алая гусарская венгерка, ярко выделяющаяся на белоснежном фоне, представляла собой идеальную мишень и раздражала, как плащ тореадора.
Призыв к ритуальному убийству прозвучал отчётливо.
– Сходитесь!
Лео не сдвинулся с места, он мысленно читал «Отче наш», в то время, как грозная фигура Раевского, быстро достигла барьера, обозначенного торчащей в снегу шашкой.
– … да святится имя Твоё, да прийдет Царствие Твоё, да будет воля Твоя…
Грянувший