Он был хорошим, мой Итан. Тем, кого я вопреки воле своего влиятельного отца выбрала сама. Отказалась от больших связей финансового директора «ТриЭйКорп» Ричарда Эштона – моего бати (как я могла?), – от выгодной свадьбы с одним из его партнеров, от сытой должности заместителя. Зачем-то обратила внимание на обычного продавца спорттоваров – не особенно красивого, высокого или образованного, – на просто хорошего парня.
«Ни о чем» – так отзывался о нем мой отец. Но денег избалованную меня не лишил, и на том спасибо.
Да, мой «сожитель» не блистал раскачанной фигурой. Он был среднего роста и телосложения, чуть выше меня, с темной густой шевелюрой, с аккуратной двухмиллиметровой щетиной, в очках на минус. Он был надежным, стабильным, простым, в чем-то милым. С таким не познать острых граней жизни, не вкусить запретных наслаждений, о которых после будешь жалеть, не воспарить до седьмого неба, но с ним можно было прожить до старости. И всегда рядом тот, кто знает, какой кофе ты любишь, чувствует, когда лучше промолчать, а когда настоять на «поделиться мыслями», умеет создать вокруг комфорт и ту самую «гавань».
По крайней мере, так мне казалось до этого.
А теперь я не могла заставить себя пойти с ним одновременно в постель. Сидела до двух ночи, прикидывалась занятой или же просто усталой, пряталась внутри створок внезапно захлопнувшейся для него раковины.
И к концу третьего дня Итан не выдержал, устал ощущать неладное.
– Давай я приготовлю нам ужин?
Он по моей вине остался без завтрака и без нормального обеда – вдохновения готовить я не находила, – теперь желал съесть хотя бы чего-то горячего, если уж не вкусного.
– Только продуктов нет…
Хлопнула дверца холодильника.
– Я схожу, – вдруг зачем-то вызвалась я, ощутив, что уже не могу сидеть в четырех стенах. Прошло шесть дней. Шесть. Любой бы сдался. На дворе вечер, мне просто хочется свежего воздуха. – И приготовлю нам что-нибудь.
– Да? – Мой парень ожил. – Сейчас дам денег…
– Не нужно, у меня есть.
Он не любил мое богатое «положение» по праву рождения, но терпел его молча, неприязни не выказывал. И я была ему благодарна.
Улица пахла, как и должна была, – свободой. Сыроватым асфальтом, прелым, тяжеловатым от влажности, но таким вкусным воздухом, далеким неоном клубов, грехом. Одна квартира-клетка осталась позади, но куда сильнее я боялась выпустить себя из другой – внутренней.
Что же я желаю приготовить? Ничего. Просто гулять, просто шагать без направления, проветрить голову. Я соскучилась по байкам, по крутым спускам, по адреналину. Без его постоянного нахождения в моей крови жизнь делалась пресной, а нервы ни к черту.
Думала,