Рассуждая на тему, архи-болезненную для многих региональных газетчиков, Лариса добрела до городской прокуратуры. За дверями Лёхи слышался гул голосов, взрывы гогота. Приоткрыв дверь, она увидела целый букет веселящихся прокурорских.
– А, вот и пресса пожаловала! Заходь, Лара Петровна! – пригласил картавящий басок. Хотя они с Вершковым были на короткой ноге, обращаться друг к другу предпочитали с отчествами.
Лариса поздоровалась, слегка угомонив своим появлением весёлый настрой компании. Лёхины коллеги беззастенчиво разглядывали симпатичную гостью со строгими раскосыми глазами.
– Вот, Лара Петровна, сидим тут и не знаем, что делать. Хоть читателей вашей газеты спрашивай, как быть. Сами-то уже голову сломали…
Беда прокуратуры заключалась в пикантности одного момента. Два дня назад возле городской управы проходил давно запланированный и разрешённый митинг. Представители разношёрстных партий, движений и течений, как уже не раз бывало, развернули на освободившемся от снега газоне свои лозунги. Одни требовали чего-то от внешней политики, другие ратовали за справедливость в надвигающихся выборах, третьи добивались возврата на заводы государственных заказов. Были даже те, что настаивали на сохранении в городе популяции кедров, хотя таёжных великанов в их степном регионе отродясь не водилось.
В общем, обычная ни к чему не ведущая тусовка.
Все митингующие пристойно махали в сторону окон мэрии своими транспарантами. И всё обещало пройти тихо-мирно-протокольно, если бы не один оригинальный гражданин. Раздевшись до несвежих плавок, синел он под мартовским дождиком, держа в руках мокрый плакатик со словами «Ельцин – дурак!».
Как уж получилось, что милицейские патрули заметили этого манифестанта позже телевизионщиков и набежавшей толпы, а только в прямой эфир этот антигосударственник попал целиком, с головы до труселей. Весь город увидел в новостях бесштанного борца с существующей властью, да ещё очевидцы разнесли новость по народу.
Очухавшаяся милиция, конечно, быстренько прекратила крамольную манифестацию, сгребла смельчака и отобрала его бумажку, заодно досрочно разогнав и весь митинг. О скандальном политическом казусе тут же доложили папе города. Тот моментом накрутил хвоста и зазевавшимся патрульным, и телевидению. Было велено получить от распоясавшегося голого активиста опровержение его пасквильного выступления и завести уголовное дело об оскорблении чести и достоинства лидера страны.
Кропать материалы об оскорблении выпало прокуратуре. Два дня все присные, включая Лёху Вершкова (вот почему молчал его телефон!) работали с человечком, вконец затюкав его и запудрив мозги. К их счастью, он быстро подписал все бумаги и даже согласился посидеть в каталажке за свою неосмотрительность – ну, или в качестве жертвы режима.
Дело оставалось за малым. По существующему закону, чтобы начать уголовное