В эру расхристанной гласности в городе возникло несколько еженедельников нового толка, учреждённых, впрочем, теми же партийными аппаратчиками из красных поясов, или иных политических цветов. Так родилось и «Вечернее обозрение», куда опять же прежние партийцы пихнули Триша коротать денёчки до пенсии. При вступлении на пост ему открытым текстом объяснили, что он должен, как и прежде, строго слушаться новых хозяев и не переходить черту дозволенного. Где эта черта, тоже указали. И он, дабы не оказаться на улице, свято блюл наказы сверху, даже в ущерб материальным или карьерным интересам. От Ниткина требовал того же.
Борис Ильич к числу хомо пишущих отродясь не относился. Эпистолярный жанр осваивал в составлении различных партийных справок и докладов. В советской прессе для освещения партийных буден этого было достаточно, а в «Обозе» свои функции он ограничил хозяйственно-экономическим и кадровым кругом, да отслеживанием верности подчинённых задаваемому идеологическому курсу. За творческую сторону дела отвечал Сокольский, занимавшийся читкой сдаваемых корреспондентами материалов.
К Лебедевой Триш относился двояко. Как руководитель, он не мог не чувствовать, что в этой сотруднице развивается и зреет недюжинный потенциал. Ни один из корреспондентов «Обоза», да, пожалуй, и других городских таблоидов, не умел так легко добывать информацию, «схватывать» важную тему и читабельно подавать её. Получалось так, что Лариса, единожды подготовив с какой-нибудь организацией материал, завязывала с новым респондентом если не дружеские, то деловые отношения. У неё всюду были знакомства, она по любому вопросу быстро находила консультантов. Поэтому её корреспонденции, статьи и репортажи отличались и злободневностью, и глубиной, и чистотой фактуры. За ней не нужно было перепроверять подаваемые сведения. Благодаря чёткости работы Лебедевой газета уже не раз выигрывала судебные тяжбы, возникающие после некоторых её публикаций.
И всё же Тришу с Ларисой было неспокойно. Сдача «знаков» относилась к самым незначительным из её грехов. Лариса имела задиристый характер, что часто становилось предметом и внешних конфликтов вроде нынешнего неудовольствия банка, и внутренней редакционной напряжённости. Да и случай с ОБЭПовцами тоже показателен, хотя, к немалому всеобщему удивлению, Лебедева опять-таки победно вышла сухой из воды. Триш, пока эта дамочка числилась в штате, чувствовал себя сидящим на стуле с прикрученной к сиденью бомбой.
Словом, ершистая прима местной журналистики вызывала у профессионального аппаратчика желание то покрепче ухватиться за неё ради успеха газеты, то, в