Путешественники направились к выходу из Триниагоса. Город был совершенно пуст, что и неудивительно: сегодня седьмой день седмицы, все стараются выспаться. Хотя сейчас, летом, кое-кто уже направлялся по своим делам.
Когда Дитрих уверенно вывел Фалкесту на подходящий холм, та печально вздохнула.
– Ах, – грустно сказала женщина, – Дитрих, именно тут я тебя когда-то провожала в Анваскор. Если бы я только знала тогда, что вижу тебя в последний раз.
– Ты… – дракон запнулся, – можешь рассказать, каким я был? Что ты обо мне помнишь? Это очень важно для меня сейчас.
– Конечно, – улыбнулась Фалкеста, – мне вот порой кажется, что я для этого всю жизнь и жила. Нет, я, конечно, безмерно люблю Айрата и Сатти, но мне всегда казалось… что это не все. Что есть еще что-то важное.
– Тогда – приготовься, – сказал Дитрих. Он отошел на несколько шагов и обхватил себя руками. Фалкеста зажмурилась от внезапной сиреневой вспышки, а когда рискнула открыть глаза – перед ней уже стоял фиолетовый дракон. И женщина словами не могла передать, как он был красив. Сиреневая спина и цвет шкуры создавали впечатление, что по прочности его кожа не уступит настоящей броне. А вот янтарное брюхо и область под горлом показывали, что эти места нежны и уязвимы. И, конечно, глаза. У Дитриха совершенно не изменились глаза. Да, зрачок стал вертикальным, но это были те же, нахально-синие, лазурные глаза.
В этот момент дракон подошел к женщине и опустился перед ней. Фалкеста пришла в себя, вспомнив, что они здесь, вообще-то, по вполне конкретному делу. Женщина неловко ступила на коленный сустав его лапы и, перебросив ногу, осторожно уселась, обнимая ящера за шею. Однако в следующий момент дракон поднялся, и Фалкесте почудился слабый, почти незаметный магический проблеск, отчего женщина ощутила, что сидит на драконе как влитая. Через мгновение тот резко взлетел и направился в сторону материка. При этом Фалкеста не ощущала ни тяги, ни встречного потока воздуха… лишь стало чуть холоднее, вот и все.
– Я же говорил, – раздался голос в голове хозяйки, – меня учили заботиться о седоках.
– Ты… мысли читаешь? – испуганно спросила женщина.
– Драконья речь в этом облике работает только так, – ответил Дитрих, – малыши, конечно, разговаривают, но взрослые драконы впоследствии перестают. В конце концов, девяносто процентов времени во втором облике они проводят в полете. В это время обычно не до разговоров. Не переживайте, я не стану лезть дальше дозволенного. Просто четко формулируйте вопрос в сознании – и я буду отвечать. Вернее… буду задавать вопросы. Вы же обещали мне рассказать… обо мне.
Фалкеста согласно кивнула. Она стала вспоминать, как познакомилась с Дитрихом в десять лет. Как ее восхищал прямолинейный и деловой принц. Как он выстроил дороги, которые обеспечили Тискулатусу процветание на десятки, если не на сотни лет вперед. Как она попыталась устроить заговор… И как принца