– А дверь вы оставили открытой?
– Это я не знаю, – помотал головой Антон. – Это же Серегин номер. Наверное, открытой, зачем им было запирать-то? Это у них надо спросить.
– Как выглядел убийца?
– Не знаю! – отчаянно выкрикнул Некрасов.
– То есть как это – не знаю? – удивилась я. – Ты что, его не видел?
– Я только руки его видел, – пояснил Антон. – И пистолет, мне в лоб направленный. Он говорит – на пол живо и лежи десять минут, не двигайся, а то вернусь и башку прострелю…
Антон передернулся, видимо, представив эту весьма неприятную для него сцену.
– Так, а потом что было?
– Потом я встал, посмотрел на Олега Амвросиевича, – Антон сглотнул слюну. – Он, значит, мертвый лежит… А тут усатый этот входит, турок.
– Сутенер, – продолжила я.
– Не знаю, – мотнул головой Некрасов. – Я испугался, подумал, что это он убил и вернулся. Он быстро взглянул на Челидзе, что-то закричал по-своему и убежал. А я зачем-то бросился за ним, но упал. И задел руками этот чертов пистолет… Наверняка я оставил на нем свои отпечатки! – Антон был в совершеннейшем отчаянии. – Потом пришли Серега с Максом, а девки завизжали в коридоре. И они, в смысле, Серега с Максом сказали, чтобы я сваливал, от греха подальше.
– Разумное решение, – с иронией заметила я. – И ты побежал ловить машину в аэропорт.
– Да, – опустил голову Антон. – А чего еще делать-то было? – вдруг взвился он. – Ждать, пока в кутузку, что ли, упекут?
– А так не упекут, значит?
– Пока не упекли, – огрызнулся Некрасов.
– Так, Антон, еще раз по порядку. Ты задремал в кресле, потом что?
– А потом увидел наставленный на себя пистолет.
– И кто держал этот пистолет, ты не видел?
– Нет.
– Преступник был один?
Антон задумался, потом проговорил:
– Не знаю. Может, двое… Один сказал мне, чтобы я не рыпался, а второй, кажется, в коридоре был. Не помню, я сразу на пол грохнулся.
– А сутенер появился потом?
– Да, потом.
– Ладно, во всем сейчас разберемся, – вздохнула я. – Все, Руслана, окликни этого мужчину, спроси, как доехать до твоего дома с этим названием, которое я никак запомнить не могу.
Руслана, поколебавшись, высунулась из окна и несмело окликнула мужчину, шедшего в одиночестве по тротуару. Последовал короткий диалог, в результате которого мужик показал куда-то вперед, потом вроде как налево. И все это сопровождалось яростной восточной жестикуляцией. А под конец разговора мужчина попытался приблизиться к машине и, грубо говоря, снять Руслану. Тут я дала по газам, и мужчина, выругавшись, отпрянул.
– В Турции не принято женщинам спрашивать дорогу. Это за них делают мужчины.
– Знаю, – ответила я. – Но среди нас только ты знаешь турецкий, и то, похоже, плоховато.
–