Он лишь руками разводил. Он – будущий король. Ему нужно много наследников, чтобы никто не усомнился в его силе, а его, по эштарской традиции, приравнивали к силе семени. В таких условиях, даже имея жену, от гарема отказаться невозможно. Он и не отказывался, даже не скрывал это. Приводил наложниц в спальню, чтобы Леня тоже их видела. Она так злилась, что он заводился только сильнее, да и секс с ней самый лучший был именно тогда, когда она грозилась его убить и раздирала ему спину в кровь в порыве страсти, пока он вколачивал в нее член. Они оба рычали, проклинали друг друга, почти ненавидели, а потом целовались взахлеб почти до тошноты.
От этих воспоминаний возбуждение достигало предела, и Мэдин отмахивался от смотрителя гарема. Ему не хотелось выбирать. Он просто входил в первую попавшуюся на пути комнату и без света на ощупь находил девушку. Сжимал ее ягодицу, заставляя проснуться и ойкнуть, а потом шлепал с глухим, дрожащим в ночи наслаждением.
– Твой господин пришел за тобой, – говорил он, привыкая к темноте достаточно, чтобы различать отдельные линии ее лица.
Она покорно склоняла голову и без подсказки начинала целовать его грудь, живот, спускаться ниже.
Другие девушки, обитавшие в этой комнате, просыпались и тоже льнули к нему, безмолвно ожидая внимания. Он ловил одну из них за волосы, тянул к себе и целовал, зло и нервно, впиваясь зубами в ее губы до крови, словно так могло стать легче, а было только хуже – и от этого поцелуя, и от губ, ласкающих возбужденный член.
У настоящего эштарского воина должен быть острый меч, вкус к хорошему вину и ласковая женщина, способная отправить в бой. У богатого мужчины этих женщин должно было быть много, вот и Мэдин хотел быть настоящим эштарцем, но еще больше он хотел, чтобы, кроме четверых безликих, неизвестных ему женщин, была и его жена. Она была бы главным блюдом этого пиршества, только ее не было, и он зло вминал в подушку совсем другую и вгонял ей член в зад без прелюдий, рассчитывая лишь на слюну какой-то другой. Хорошая наложница всегда должна быть готова принять его, но она все равно вскрикивала, а потом рассыпалась в благодарностях, насаживаясь на его член сама. Ему же хотелось, чтобы она взвыла, врезала ему, обозвав грязным гадом или кем-нибудь похуже, как делала его Лен-Фень.
Наложницы гарема на такое не способны. Они обучены почитать своего господина, даже если он как зверь готов кусать и мять до синяков их грудь.
Мэдин знал, что откупится от них после самыми дорогими подарками, и они по-настоящему его простят, будут даже гордиться этой ночью, а ему, быть может, хоть на миг станет легче.
Зря надеялся.
Рассвет застал его измотанного, такого же злого и лишь отчасти удовлетворенного.
Именно таким он шел в здешнюю купель, где уже совсем другие девушки отмывали его, готовые и приласкать, и утешить, и даже вылизать его всего, только ему уже ничего не было нужно, только уйти отсюда куда-нибудь подальше, например в кабинет, где с раннего