Хотя, признаться честно, я была абсолютно уверена, что эта прихоть «местного бизнесмена» быстро улетучится, и он прикроет лавочку со своими благотворительными концертами, свалив из больницы.
Но я ошиблась! Саид на удивление совершенно не оправдал моих ожиданий. «Эта прихоть» исполняла свои концерты на территории больницы уже два месяца.
– Не знал, что ты приходишь послушать мою игру!
Голос Саида не скрывал искренней радости и… волнения!..
Я почувствовала, что краснею.
– Да, Саид, прихожу. И я не одна.
Из моей спины выглянула Соня и с победным криком прыгнула к нему на руки. Послышался звонкий смех, громкие причмокивания и воздух заискрился весельем.
– А ты меня не увидел! Ха – ха! Я тебя провела!
Саид громко расхохотался.
– Ну ты, звезда!
Он повернулся ко мне, взглядом приглашая присоединиться к ним.
Его непринужденность и легкость почему – то смутили меня. Стараясь не показывать своих чувств, я невозмутимо поправила волосы и посмотрев ему в глаза, мягко сказала:
– Сыграй для нас, Музыкант.
Однако, как быстро эти двое успели сблизиться!..
Саид заиграл: наполненная теплой светлой грустью, музыка шелковой вуалью окутала уставшие струны моего сердца и погрузила каждую клеточку тела в безмятежное чувство покоя и тающего блаженства. Я не переставала дивиться тому, насколько безгранична и тонка душа этого человека. Кто ты, Музыкант? С какой планеты? Неужели земной человек может дарить подобное наслаждение одной только игрой на виолончели?..
Он будто услышал мои мысли и задумчиво посмотрел на меня. Его глаза покрылись поволокой, и я утонула в их бездонной черной пропасти, незаметно покорявшей меня своей воле и медленно тянувшей туда, откуда нет возврата.
Осенняя меланхолия … калейдоскоп цветов – альянс… последний поцелуй уходящего торжества красок. Прощальный вздох мучительно пленительных чувств и нежность тающих оттенков…
Соня села рядом с ним на лавочку и задумчиво уставилась в пустоту. Я подошла к ней и мягко обняла за голову. Неожиданно, Саид остановил свою игру:
– Хорошо выглядишь, малышка. Когда выписываешься?
– У меня острый лимфобластный лейкоз. Две недели была химиотерапия. Сейчас еще один курс. Мне дают сильные лекарства, они помогают убить плохие бластные клетки внутри меня. Как закончиться терапия, тогда, может быть и выпишут.
Внутри меня все сжалось от ледяного холода. Она говорила об этом так обыденно, будто это были ежедневные домашние задания в школе. Мне стало страшно от того, насколько ребенок привыкает к таким вещам. Они стали неотъемлемой частью ее жизни.
Музыкант