Но анализы показали, что у девочки все относительно в порядке, насколько это возможно при ее состоянии здоровья. Тогда чем объяснить мою тревожность?
Отбросив назойливые мысли, я подумала о том, что ребенку надо бы повторить анализы крови и костного мозга, и сделать КТ*. После этого станет ясно, как дальше поступить. Возможно, придется похлопотать о ее переводе в Москву. Там возможности лечения шире, чем у нас.
– Сонь, скажи, а как часто «твой друг из окна» приходит к тебе?
Соня негромко рассмеялась и посмотрела куда – то в сторону от меня.
– Ты же с ним вчера познакомилась. Это наш Музыкант. ***
Дети, больные раком, – очень благодарные пациенты. Они не плачут от боли, когда у них берут кровь, не зовут маму, потому что им одиноко. Я каждый день вижу их глаза: на первый взгляд в них печаль и вечная тоска. Но в глубине – жизнь в особенном мире, где болезнь становится проводником и другом.
Я не имею в виду, что у них отсутствует страх перед ней. Нет. Просто они твердо смотрят ей в лицо и принимают все, что дает им жизнь, с любовью.
У человека, никогда раньше не присутствовавшего в нашем отделении гематологии и не видевшего тяжелобольных детей, пребывание в таком месте может вызвать шок. Когда заходишь туда впервые, кажется, что это пустынная обитель горя и тихой скорби. Безжизненные лица родителей, потерявших всякую надежду на выздоровление. Грустные глаза детей. Сами стены пропитаны болью, а время остановилось в своем течении.
Но это весьма ошибочно. Мои пациенты умеют радоваться жизни и быть благодарными за все, что имеют.
Каждый родитель, каждый ребенок надеется на выздоровление или выход в стадию ремиссии. Когда они первично поступают в наше отделение, в их глазах – надежда! Что диагноз не подтвердится, что, может быть, это ошибка лечащего врача… Они смотрят на меня с мольбой, прося о чуде.
Я собираю анамнез, назначаю анализы и понимаю, что не могу им ничего обещать. Я не Господь Бог. Я не могу предугадать, каким дальше будет развитие болезни. Есть статистика по заболеваниям, есть протоколы, в которых прописано лечение, есть то, что помогло моим предыдущим пациентам. Есть результаты ремиссии, когда бластные клетки уходят из крови и состояние ребенка улучшается. Он выписывается из стационара и прикрепляется к врачу в поликлинике, наблюдающему дальше его состояние. А есть и посмертные эпикризы, вручаемые мной обезумевшим от горя родителям…
Тяжело больные дети, это такие же дети, как и все. Они рисуют, поют, танцуют, ставят спектакли. Живут обычной жизнью обычного ребенка. Развиваются и взрослеют.
Среди моих пациентов были и те, кто не смог выйти в ремиссию*, не смотря на проведенное лечение. С одной стороны, надежда, с другой… невозможно предсказать какой – либо исход. Лишь наблюдать состояние ребенка и делать свою работу, отдавая ему любовь, как умеешь.
Мы – гематологи*