– В кафетерии. Пью кофе, – отвечала та, поставив чашечку на блюдце.
Мане казалось, что она слышит звяк чашечки о блюдце.
– Там много людей? – спрашивала затворница.
– Нет. Человек пять, – подруга показывала зал кафетерия, по которому сновали роботы-официанты.
– Это много, – вздыхала Мана, поглядывая в окно. – Там у вас музыка живая?
– Не-а, – подруга, сидящая в кафе, говорила безразличным голосом.
– Это сакс, вроде?
– Ну да, кажется, джаз называется.
Тут Мана начинала приплясывать на месте, прислушиваясь к фоновой музыке, потом задавала следующий вопрос:
– А ты танцуешь?
– Что ты? – удивлялась подруга. – Это же не дэнсрум, а кафе. Каждый сидит в своём фонике, и никто ни на кого не смотрит. Вчера прочитала на одном сайте афоризм дня: «Если на том свете есть инет, то человек и не заметит, что умер!»
Мана вспоминала время, когда она делила жизнь с другими людьми. Как можно сидеть в фонике, когда рядом есть люди? Фаббинг4 – бич века, большинство людей даже не замечают, что зависимы от гаджетов. Сейчас она отдала бы полжизни за вечер живого общения! Сердце щемило от невозвратности.
С каждым новым видеозвонком от друзей она понимала, что тем нечего ей сказать, – они боятся потревожить её рассказами о своём настоящем, а спрашивать о том, как живёт она, как у неё дела, и вовсе было неприлично. Все понимали, что самоизоляция вырывает человека из привычного хода жизни, сужает возможности его жизнедеятельности до простых скучных манипуляций.
Правда, жители многих цивилизованных стран без всякой самоизоляции по своей воле сидели дома, обложившись кучей программ и приложений к домашним гаджетам, они привыкли заполнять жизнь мнимым и кажущимся. Мана, как и многие окружающие её люди, привыкла пользоваться предложенными условиями жизни. Но сейчас она не любила виртуальности. Ей нравилось всё живое и настоящее. А дома, как бы ни было уютно, всё-таки жутко холодно от одиночества. Мирок, в который погрузилась Мана, стал настолько тесным и серым, что утром ей не хотелось просыпаться.
Она уговаривала себя – всё это ненадолго, весь этот болезненный ужас обязательно пройдёт. Но время шло. Болезнь со страшным названием гипермутация не уходила. Как случилось, что заразилась именно она? К чему анализировать, если это уже случилось. Не повезло. Все заболевшие справляются с болезнью сами – это решено на самом высоком государственном уровне. Доктора только наблюдают за больными.
Болезнь – это не просто сбой в работе организма. Болезнь приходит к человеку, чтобы остановить его, мчащегося по стремительному курсу жизни и забывшего о важных вещах – более важных, чем работа, карьера, личные амбиции. Мана всегда знала это. Наверное, поэтому она не проявляла видимого беспокойства