Меня почему-то покоробило, как сослуживцы отнеслись к смерти этого человека… После обеда в четверг позвонил крупный заказчик, переговоры с которым до недавнего времени вел Дмитрий Сергеич. Телефонную трубку схватила одна пожилая сотрудница и на вопрос клиента, где Дмитрий Сергеич, женщина, машинально чиркая карандашиком на клочке бумаги, сказала: «Он умер. Теперь я за него» Вместо фразы: «Он умер» – эта женщина с лицом, обтянутым желтым пергаментом, с тем же равнодушием могла сказать: «Он вышел ненадолго», или: «Он уехал в командировку», или: «Он уволился». Я подумал, что так же и обо мне совсем скоро скажут, чиркая огрызком карандаша: он вышел, причем – весь.
Моя жена, узнав о том, что на мне повис внушительный долг перед банком, закричала:
– Я давно подозревала, что ты – полный лопух! Тебя развели как последнего придурка! – она заплакала, повалившись на диван.
Я пытался ее успокоить, но близко не подходил:
– Никто не виноват, что так получилось… Все образуется.
– Образуется?! – воскликнула она и швырнула в меня босоножкой на платформе; я увернулся, танкетка угодила в дверь. – Ничего уже не образуется! Не хочу тебя больше видеть! Убирайся!
Выйдя из подъезда, я остановился у мусорного контейнера. В нем копошились два дворовых кота – черный и рыжий. Оба были тощие, злые, противно так мяукали. Заметив меня, они выпрыгнули из мусорки и метнулись в разные стороны. Я ничем не отличаюсь от этих котов, подумал я тогда. Они хотят одного: выжить, набить себе брюхо. Так же и я. Удержаться на плаву, быть таким как все. Жратва, деньги – вот все что мне нужно. Отличаются только размеры помоек: у кого-то она чуть больше, у кого-то чуть меньше. И выхода нет.
Мне стало тоскливо и тошно. Я посмотрел на часы, – было половина шестого вечера, – и решительно направился в универсам через дорогу. В универсаме было душно, играла назойливая музыка. Я завернул в хозяйственный отдел.
– Есть ли у Вас бельевая веревка? – спросил я у продавщицы.
Блеклая светловолосая девушка, не отрываясь от калькулятора, кивнула.
– Она крепкая? – поинтересовался я, нависая над прилавком.
Девушка замерла на секунду, покосилась на меня и опять кивнула.
Больше спрашивать было не о чем. Надо было решаться. Но я медлил, переминался с ноги на ногу, скользя взглядом по отверткам, выключателям, розеткам, лампочкам…
– Мужчина, через пять минут я закрываюсь на учет, – нетерпеливо произнесла продавщица.
– Пожалуй, я лучше в другой раз загляну, – сказал я, отрываясь от прилавка.
– Вам видней, – девушка пожала плечами, склонилась