Я его бросаю, и вот уже по центру, вдавливаю в грязь очередную жертву, стоя коленом на его груди, не давая возможности ему дышать и кричать от страха. Со звериным оскалом пялюсь в его застывшие от сущего кошмара глаза и мой клинок снова ищет новую добычу.
Сэм закончил со своей целью и молча стоит надо мной, тяжело дыша и вытирая забрызганное кровью и грязью лицо, с удовлетворением осматривает еще живую добычу и дело рук моих и своих.
Два брошенных уже мертвеца еще хрипят, в конвульсиях, хватаясь за вспоротое горло и обжигают нас затухающими отблесками твердеющих белков глаз.
– Вадя, Сэм, пеленайте «языка» и тащите в лагерь, начнет рыпаться кончайте без разговоров.
– Я к Стэну!
Теперь на груди мексиканца разместился грузный Вадим, выбив передние зубы и засунув глушитель «Глока» ему в пасть. Он с ухмылкой рассматривает присмиревшего и покорившегося судьбе мафиози.
Я отошел от костра и мучительно закрыл глаза, приучая их к темноте. Мне надо тридцать секунд, чтобы восстановить волчье ночное зрение. Все кончено, можно немного расслабиться.
Судя по всему, здесь сошлись две группы передового охранения, но где тогда еще один стрелок? Или мы просчитались! Я пригнулся, и, прячась за кустами широколиственного, мокрого папоротника, сломя голову бросился к Стэну, силуэт которого, ясно маячил в появившемся зеркале луны. Дождь кончился так же резко, как и начался.
– Что он, дурак, делает? Он же сейчас как на ладони. Уйди в тень, идиот! – кричал я про себя, молча и резко открывая рот, хватая перезрелый, терпкий тропический воздух. Я огромными кусками, захлебываясь, с трудом запихивал его в разрываемые напряжением легкие.
Рауль стоял во весь рост, посреди полной луны и напряженно всматривался в оптику автомата. Слева от него быстро приближалась тень четвертого игрока в покер. Я ломанулся, наперерез, доставая из набедренной кобуры мой любимый «Зиг Зауэр».
Темный, раздающий меченые карты силуэт, замер в прыжке от Стена. Он с заметным, даже в темноте, удовольствием разворачивал гарроту, металлическую удавку, перерезающую горло от уха до уха. Но я оказался быстрее. Прыжок, он резко оборачивается. Мой глушитель вдавлен ему в живот, стальные осы десятого калибра врываются в его тело роем, роются внутри и по пути наружу, вырывают огромные куски мяса, разрезая его пополам.
– Только бы не попасть шальной в Рауля, только бы не попасть!
Растерянный Стэн и коченеющее, черное от запекшейся крови тело у его ног. Он непроизвольно приседает на корточки, до белизны пальцев, сжав автомат и опустив в землю голову шепчет,
– Прости, кэп, прости.
– Я!
– Я, лоханулся.
– Прости, кэп!
Его трясет, как в лихорадке. Его тело словно коченеет, а глаза полные ужаса и благодарности. Они сейчас в темноте блестят в свете луны и смотрят на меня.
– Так, Стен, успокоился?
– Быстро, убрал эту дохлую крысу, и бегом вниз, к ребятам.
– Ты, понял, боец? – мой жесткий