В четыре часа дня поезд прибыл в Боуэнфелс – самую западную станцию железной дороги, расположенную в сорока пяти милях от довольно большого города Батерста. После долгожданного посещения станционной уборной Элизабет уселась в экипаж вместе с нетерпеливо ерзающим Александром.
– В Батерсте мне надо быть уже сегодня, – объяснил он.
К восьми часам они добрались до отеля в Батерсте. Элизабет шатало от усталости, но следующим утром на рассвете Александр снова усадил ее в экипаж и велел возницам трогаться. Еще один день этого нескончаемого путешествия! Карета, где сидела Элизабет, ехала первой, рядом Александр скакал верхом на кобыле, следом битюги тащили шесть фургонов с багажом Элизабет, с грузом со станции Райдал и драгоценными ящиками динамита. А конвой, как объяснил Александр, нужен, чтобы отпугивать бушрейнджеров.
– Кого? – пришлось переспросить Элизабет.
– Разбойников. Их осталось немного – с недавних пор их безжалостно истребляют. А раньше здесь властвовал знаменитый бушрейнджер Бен Холл. Теперь и его, и многих его сообщников уже нет в живых.
Остроконечные скалы уступили место горам более привычной формы, похожим на шотландские, но почти безлесным; только вереск здесь не рос, а осенняя трава была увядшей, пожухлой, буровато-серебристой. Ухабистая дорога с глубокими колеями петляла вокруг валунов, пересекала русла высохших рек и глубокие канавы. Изнемогая от тряски, Элизабет молилась о том, чтобы как можно скорее прибыть в неведомый Кинросс.
Но лишь незадолго до заката дорога вывела кавалькаду из леса на открытую равнину, к усыпанному щебнем большаку, вдоль которого выстроились шаткие хибарки и палатки. Все, что видела Элизабет до сих пор, казалось ей странным, но прежние впечатления бледнели перед панорамой Кинросса, который почему-то представлялся ей точной копией шотландского тезки. Однако между ними не оказалось ничего общего. Среди лачуг и палаток попадались строения покрепче – бревенчатые домишки и мазанки, крытые то рифленым железом, то чем-то похожим на листы высушенной и сшитой древесной коры. Эти жилища подступали вплотную к дороге, боковые улочки уводили в трущобы из дощатых вышек, сараев, загонов – беспорядочный лабиринт, о назначении которого Элизабет понятия не имела. Какое здесь все было уродливое, страшное!
Ближе к центру города по обе стороны улицы выстроились особняки и лавки, щеголяющие пестрыми маркизами на деревянных шестах. Среди них не попадалось даже двух одинаковых маркиз; их вывешивали, ничуть не заботясь о симметрии, порядке и красоте. Грубо намалеванные вывески извещали, где находятся прачечная, пансион, ресторан, бар, табачная лавка, мастерская сапожника, парикмахерская, универсальный магазин, приемная врача и скобяная лавка.
Единственными зданиями из красного кирпича оказались недавно достроенная церковь и двухэтажный дом с верхней верандой, щедро отделанной тем же чугунным кружевом, которое