– «Апокалипсис»? Что это значит?
– По-гречески так называется страшное горе, катастрофа, такая, как конец света. А как еще назвать золотой рудник, где вгрызаются в земные недра и отнимают у них богатства?
– Ваш город далеко от Сиднея?
– Не на другом краю Австралии, но далековато. Железка… то есть железная дорога, проходит в ста милях от Кинросса. Оттуда доберемся в экипаже.
– А в Кинроссе есть церковь?
Он вскинул подбородок, от чего бородка заострилась.
– Англиканская, Элизабет. В моем городе пресвитерианских приходов нет. А тем более католиков или анабаптистов.
Внезапно во рту у Элизабет пересохло, она сглотнула.
– Почему вы так странно одеваетесь? – спросила она, чтобы отвлечь Александра от болезненной темы.
– Этот наряд уже стал притчей во языцех. Меня в нем принимают за американца – американцы тучами слетаются в Австралию с тех пор, как здесь нашли золото. Но на самом деле я ношу эту одежду потому, что она мягкая, прочная и удобная. Ей нет сносу, а стирать ее легко, как ткань, – это же не кожа, а замша. А еще в ней прохладно. Выглядит по-американски, но для меня ее сшили в Персии.
– Вы и там побывали?
– Я был везде, куда ступала нога моего знаменитого тезки, – и даже в тех местах, о каких он и не мечтал.
– Что за знаменитый тезка? Кто он?
– Александр… Македонский, – добавил он, заметив, что она ничего не поняла. – Правитель не только Македонии, но и всего мира, населенного в те времена. Он жил более двух тысяч лет назад. – Внезапно он сообразил, в чем дело, и придвинулся ближе: – Элизабет, а ты умеешь читать и считать? Можешь написать свое имя?
– Я хорошо читаю, – слегка обиделась она, – но книг по истории мне никто не давал. А писать я училась, но недолго – отец не держит в доме бумаги.
– Я куплю тебе учебники и тетради, чтобы ты училась выражать мысли на бумаге – самой лучшей бумаге. Куплю перья, чернила, а если захочешь, краски и альбомы. Почти все дамы балуются акварелью.
– Меня воспитывали иначе, – произнесла Элизабет с достоинством, на какое только была способна.
У него снова заблестели глаза.
– Ты умеешь вышивать?
– Шить – да, но не вышивать.
Остаток дня она гадала, как Александру удалось так ловко перевести разговор с себя на нее.
– Пожалуй, рано или поздно я привыкну к мужу, – призналась Элизабет миссис Августе Холлидей в конце второй недели пребывания в Сиднее, – но вряд ли когда-нибудь полюблю его.
– Пока еще рано судить, – успокоила миссис Холлидей, не сводя проницательных глаз с лица Элизабет. В ней произошла большая перемена: детское выражение исчезло. Пышные волосы были уложены в модную прическу, дневное платье из темно-красного шелка чинно шуршало, перчатки были из мягкой лайки, шляпка – мечта. Тому, кто создавал