Всё это время я была с ним рядом. Сразу после операции, когда ему было совсем худо, я пообещала ему, отвечая на его вопрос о возможности официального подтверждения нашего союза, что выйду за него замуж, как только он справится со своим недугом. Не если, а как только он выздоровеет.
Я его действительно любила. И он справился.
В день выписки мы, выйдя из больницы, сразу же направились заключать брак. Помню, что тот день весенний день был очень прохладным, но солнце светило во всю свою апрельскую мощь и ветер развивал мои волосы, а заодно и отросшие волосы моего состоявшегося мужа. Сразу после регистрации брака, прошедшего без какого-либо торжества, мы отправились в парикмахерскую, где я остригла свои волосы впритык до линии плеч, а Дилана обкорнали практически под ноль. И мне, и ему шли новые причёски, мы держались за руки и улыбались до ушей.
Итого до брака мы провстречались пять лет: полгода конфетно-цветочного периода, полтора года на расстоянии, год стабильных отношений и два года в стенах больницы. Нам было двадцать восемь и мы начинали новую жизнь.
Выходя замуж за Дилана, я отказалась брать его фамилию, так как хотела оставаться носительницей фамилии своего отца, у которого кроме меня не осталось наследников. Дилана это зацепило, хотя он и не сказал об этом вслух, однако я не хотела подавлять свои желания даже ради мужа, так что в итоге сделала так, как чувствовала гармоничным для своего внутреннего мира. И до, и во время, и после болезни Дилана я продолжала усердно работать, уже тогда впав в трудоголизм и считая себя счастливой уже только потому, что моя работа неизменно приносила мне если не всепоглощающее удовольствие, тогда как минимум удовлетворение и успокоение. Дилан же после выписки из больницы неожиданно решил взять тайм-аут в своей карьере и отстранился от адвокатуры. Он объяснил данное решение тем, что столь напряжённая и нервная работа рискует не лучшим способом влиять на его физическое восстановление, на которое он тогда делал действительно сильный упор: уже спустя полгода после возвращения домой он набрал внушительную массу и демонстрировал мне просушенные бицепсы. Вместо же адвокатуры он вдруг резко принял предложение от одного из своих друзей детства, который, по счастливому стечению обстоятельств, тоже теперь жил в Роаре – и Дилан, и тот парень родились, и выросли в Куает Вирлпул. Этот друг в тот год открыл мелкий частный бизнес по продаже бытовой техники и ему не хватало в штате продавцов-консультантов. Сначала я не понимала, как можно променять адвокатуру на кассу, но достаточно быстро Дилан убедил меня в том, что это просто переходный период для восстановления здоровья, от которого он обязательно