Жизнь, Живи!. Евгений Владимирович Кузнецов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Евгений Владимирович Кузнецов
Издательство: Автор
Серия:
Жанр произведения: Современная русская литература
Год издания: 2022
isbn:
Скачать книгу
с Катей – они, как я слышал, какие-то "погодки", но мир между ними, замечаю, бывает лишь в те минуты… когда они обе разом смотрят на меня…

      А ждут команды мамы:

      –– В угол!

      Чтоб обеим вцепиться в меня:

      –– Молчать, пока зубы торчат!

      Насте её возраст покоя не даёт:

      –– Катька, ну-ко поди сюда!

      –– Бегу и падаю!

      Я – я что-то молча рисую в моём альбоме, который потом от всех прячу. Прячу, как ощущаю, – себя, меня… Или лажу молча из растерянного конструктора. Лажу – себя, меня..

      Слушая, между тем, и понимая каждый звук в нашем доме.

      И самый важный и грозный звук – молчание моей мамы.

      Слышное и всем.

      Что-то решающей.

      И что-то уже обо всех и за всех решившей.

      Когда я вспомнил – через много лет! – о Миге Капли, всегдашняя строгость мой мамы кажется мне таинственной, непростой…

      Ведь, о чем-то думая и что-то чувствуя – она, она склонялась – тогда! тогда! – над моей колыбелью.

      (Заглядывала в деревянную, с высокими перилами, кроватку, о которую я, спустя годы и годы, споткнулся на чердаке нашего дома.)

      Как стал ходить – родню всю мою я знал как единую семью – а именно вот какую: мама, бабушка, тётя, сестра старшая, сестра младшая. А я – как бы чуть в сторонке, самый маленький, да ещё и мальчик…

      И вот: почтение моё – ко всем старшим и ко всем, навсегда, тётям…

      И – чуть осознавать начал себя, меня: я – самостоятелен!.. так как вокруг – мир тётенек…

      Дяденек всяких я лишь потом стал осваивать, да попросту – видеть, – как в этот мир лишь входящих, допустимых…

      Уважать мужчину я поначалу привык за то, что он достоин… снисхождения женщины.

      А с раннего детства так: дяди это существа, которые – где-то.

      Папа мой – тоже дядя. И папа мой – всегда где-то.

      И – тоже входящий и допустимый.

      И конечно же – мамой!..

      –– Чего бы поесть?..

      Сунул голову в приоткрытую дверь из прихожей папа…

      Ему никто не отвечает. А в комнате ощутилось что-то лишнее.

      В молчании всеобщем слышится, впрочем, чуждое и неловкое: когда-то ведь он сегодня встал… где-то ведь он весь день был… и будто кто-то в этом виноват!..

      –– А?.. – Папа чешет пальцем небритую щеку…

      И, в любом случае, убирает свою, его, голову.

      Мама, через какое-то всегда время и как бы по своему какому-то делу, неспешно идёт в сторону прихожей, за которой дальше кухня.

      –– Не к спеху! – её оттуда голос.

      Мама строга – в семье ко всем.

      Баба Шура и сёстры – только ко мне: что уж остаётся.

      Строга мама – вообще, и – необъяснимо. Притом строгость её – обиженной когда-то как-то раз навсегда… То есть – неумолимая!..

      Даже приписать себе, любя, причину её неиссякаемой обиды, ещё ребенком, я не мог и не умел.

      Ища для неё уюта хотя бы в своих, в моих, мыслях – самых, конечно, отчаянных – я дошёл до самой, наконец, крайности – до воспоминании о моём Миге Капли…

      Обида у мамы – почувствовал я ещё ребёнком – на саму себя…

      Надежда разве что постоянная: