Все это казалось дурным сном, да и присутствовало некое ощущение нереальности происходящего, правда скорее всего это было вызвано огромными дозами обезболивающих, которые вызывали сонливость и затрудняли мышление. Мозги Джозефа ворочались медленно, и он с большим трудом вспоминал происшедшие накануне события, а тем временем Дилан продолжал:
– Интересно, зачем нас заштопали, а не бросили там или жестоко убили прямо на месте в назидание… Наверное мы для чего-то им нужны.
Только теперь Джо сообразил осмотреться, где они находятся. Это было отнюдь не приветливое помещение. Стены были покрашены простецкой зелёной краской, а потолок и вовсе просто побелен. Даже пол был покрыт только каким-то дешёвым линолеумом, протёртых во многих местах. У стен располагалось несколько камер и между ними, по центру помещения, пролегал проход. Узкий, но достаточный для того, чтобы из камеры невозможно было дотянуться до надзирателя. Со всех сторон на ушные перепонки давили пробивающиеся сквозь стены басы громкой ритмичной музыки. Разобрать её было нельзя, но низкие частоты позволяли угадывать ритмы. Правда в таком звучании популярные песни гремели зловеще, чему способствовала обстановка и тусклый свет светильника, прибитого под потолком в центре комнаты.
А камеры… А что камеры? Зарешёченные стальными трубками каменные мешки. Всего четыре, выстроены у стен, по две с каждой стороны, между которыми футов десять. На полу насыпана солома и грязный тюфяк в углу, выполняющий роль матраца. А в другом углу дырка в полу и на этом всё. Даже в тюрьме снабдили бы камеры умывальниками. Наверное…
Размышляя над назначением подобного помещения, которое имело все признаки, но все-таки слишком маленького для тюрьмы, Джо продолжал глазеть по сторонам, пытаясь пробиться через туман в голове, в котором завязали любые мысли. Погрязнув в них, Джо и не сразу заметил, что напротив камеры кто-то стоит.
Это был крепкий молодой человек в потёртом синем рабочем комбинезоне и серой футболке. Его квадратное лицо с массивной челюстью венчал ёжик коротких волос. Сдвинутые в некоем укоре брови, пытались сформировать складку на лбу, которая появится у него сразу после тридцати. Карие глаза словно светились белками из темноты синяков и тенью образованной козырьком его кепки с логотипом Нью-Йорка, чернеющих прямо над белоснежной нашлепкой на носу, удерживающую на нем ватный компресс.
Что-то в нем показалось чернобородому знакомым, но он не мог понять что именно, пока его не осенило. Да, тогда было темно и совсем не было времени его рассматривать, но Джо был готов биться об заклад, что это именно тот грузчик… Тот грузчик, которому накануне он сломал нос, пытаясь победить в занимательной игре «перетяни бомжа». Было бы интересно провести с ним дружеский спарринг сейчас, да только вот о ринге теперь можно забыть.
Заметив, что пленник повернулся, надзиратель молча отошел и начал расправлять