Я честно рассказала о том, как мы живём и где мы живём. Равелам, кажется, было невдомёк, как можно покорно прозябать в нищете, ютиться в двух комнатах целой семьёй. Я боялась, что Марго будет стыдно за такую подругу, но она поддерживала меня сочувственным взглядом. Равелы никогда ни в чём не нуждались, для них достаток был прямым следствием упорного труда, а бедность говорила о неумении распоряжаться деньгами. Но как распоряжаться тем, чего у тебя нет?
У папы были «золотые руки», он мог собрать что угодно – всегда всё сам, ладно, на совесть. Настоящий мастер. Но это не помогало. Папа безуспешно атаковал газеты объявлениями, заказов стало совсем мало, так что мы были на мели. Маме приходилось работать на три ставки, но на жизнь всё равно не хватало. Немного выручала, разве что, пенсия бабушки, да и Эван крутился как мог. Найти нормальную работу, не попавшись на обман, было очень трудно.
Когда-то великий, процветающий город с развитой промышленностью и культурой, теперь был разворован чиновниками, мошенниками, переполнен жадными до наживы владельцами торговых центров. Захудалое место. И пока я наслаждалась деликатесами и восхищалась достатком Равелов, дома третий год от стен потихоньку отклеивались обои.
Скорее бы выучиться и начать работать.
Как тут не уехать? Невыносимой была мысль, что придётся всю жизнь провести на краю света, перебиваясь с воды на хлеб. Я старалась не вспоминать об этом, чтобы не портить настроение, но в одном была убеждена на сто процентов – что бы ни случилось, как бы ни было трудно, жить на родине ни за что не стану.
Лидия смотрела на меня мягко, с сочувствием, как и Марго. Удивительно, как она была добра ко мне – такая собранная, деловая, и всё же чуткая, душевная женщина. Миссис Равел спросила, нужна ли нам помощь, но, естественно, я отказалась.
– Извините. Мне нужно позвонить родителям. Спасибо за завтрак, очень вкусно.
Я улыбнулась Лидии, большим глотком допила божественный кофе и выскочила в холл. Мама взяла трубку почти сразу. Из динамика блеснул привычно взволнованный, оживлённый голос.
– Доченька!
Даже несмотря на расстояние и долгую разлуку, а может и благодаря им, голос мамы действовал на меня как мощное успокоительное. И хотя я ненавидела телефонные разговоры, звонки родителей были приятным исключением. Не было заботы, правильно ли я говорю, какое впечатление производят мои слова – мама и папа и так знали меня как облупленную.
– Ты уверена, что готова остаться там так надолго? Ты никому не помешаешь?
– Мам, мы же всё сто раз обсудили. И я уже тут.
– Но полтора месяца! Это так ДОЛГО. У меня сердце не на месте. Я волнуюсь…
Мама. Холерик напополам с сангвиником. Несмотря на её весёлый нрав, доброту и открытость, эта взрывная смесь каждый раз съедает добрую половину моей энергии. В общении с мамой я всегда чувствую себя как на захватывающей карусели из пороховых бочек. Пока ты сидишь смирно, всё хорошо, но стоит накалить градус общения,