Во время этой пустой болтовни из кухни я услышал Жаннины чертыханья. Она меня окликала, потом, матерясь, шарахалась из стороны в сторону и причитала. Арби я что-то наврал и быстро их выпроводил. Только я повернулся – увидел свою опухшую соседку.
– Меня достали эти мухи!
Я уже долго не убирал у Бони, моего кролика, и в залежах её дерьма скапливались личинки мух, и их было до хрена. Раньше мы с Машей этим занимались, теперь я просто не поспевал за моим питомцем. Жанна поднялась наверх, а я стал вычищать клетку. Потом открыл окна и поднялся тоже.
Она резко открыла дверь. Почти с меня ростом, очень красивая.
– Хватит показываться людям в таком виде. Ты ужасно выглядишь.
Я засмеялся и сказал, что Арби хороший парень. Она продолжила.
– Ну серьёзно. А они как специально подгадывают, чтобы припираться сюда.
Мы ещё не на столько друзья, чтобы она говорила, что мне делать, но она уже говорила. У неё хрипловатый голос, но всё-таки женский, тонкие длинные волосы и шея, шикарная задница и такие же бойкие стоячие сиськи. Мы потопали вниз. Когда она села за стол, то опять стала дымить своей дудкой. Этим электрическим выпердышем. Абрикос? Не смешите меня! Не смешите никого, пожалуйста. Это палёная вонь недоваренного яблока и жареных ногтей.
– Хочешь? – спросила она.
– Давай.
– Нет. Его надо как кальян. Понял? Понял, что значит – «как кальян»? Сразу дыши грудью. Нет, ты опять не так делаешь. Вдыхай.
У меня вышло, получился пар.
– Вот так, только сильнее.
Теперь пара было до хрена. Затем сделал очень глубокий вдох и кашлянул, попытался выдохнуть, но ничегошеньки не вышло. Я посмотрел.
– Не надо было слюну глотать, – сказала она.
– А что теперь будет?
– Ничего.
Она забрала свою дудку. Теперь эта химическая дрянь внесёт смуту в тон моих прокуренных братьев. Мы выпили кофе.
В обед она сама вызвалась сварганить нам что-нибудь. Она чистила зубы обычно в это время и пока полоскала горло, её волосы тянулись до поясницы как ветки ивы до тихого источника. Мы решили съесть по два яйца. Сперва она разбила их в чашку так, чтобы не растёкся желток. Подсолила и вылила на сковородку. Яичница выходила реально неплохой – когда был сыр, она была с сыром. Фишка в том, чтобы поджарить яйца с одной стороны и перевернуть на другую, так сказать, запаковать желток, чтобы убрать эту мерзкую слизь. Сегодня впервые было сразу так много яиц за раз, сразу на двоих, из чего вырисовывалась главная трудность, она заключалась в перевороте. Для этого обычную свою порцию она разрезала лопаточкой и по отдельности переворачивала каждое, это был самый надёжный вариант, хотя всё равно было не просто, желток легко мог растечься, тут нужна была рука мастера. Но сейчас яйца так здорово глазастым кругом растеклись по сковородке, что резать это было бы просто кощунством.
– Подожди, – сказала она и, сняв сковородку с огня, повернула её ко мне.
Затем она