– А невеста жениха смотрит!
– Евдинья, доченька, да понравится он тебе, мужик-то видный. Рода, как и ты, купеческого. Гляди, не учуди чего. Прикинься ласковой да покладистой, а замуж выйдешь – тогда и нрав покажешь. Потом он пусть с тобой сам разбирается, – засмеялся отец, встал, обнял Евдинью и по спине похлопал ладонью, вроде как для успокоения.
Через неделю сваты пожаловали: "Хлеб да соль… Ваш товар – наш купец…"
Не любила Евдинья все эти обряды да присказки, не нравились они ей почему-то. А девицы, с кем она общалась, наоборот, были готовы только про всякие сватовства да смотрины целыми днями судачить.
Во время сватовства вела себя Евдинья, как батюшка велел: кротко, тихо, слова не промолвила. Мать настаивала, чтобы она платье новое, красное надела, а Евдинья заупрямилась, синее надела, в котором на всех смотринах раньше была.
С покорной улыбкой, в грустном синем платье молча ела и ни на кого не глядела за столом Евдинья. Застолье разгулялось, сваты разговорчивые оказались: шутки, прибаутки да присказки и вино да водка рекой полились…
Выбрала Евдинья момент и незаметно три раза подмигнула бабушке. Мол, позови меня, чтобы я из-за стола вышла, поговорить надо.
– Горькую не пью: возраст не тот; покоя хочется, пойду, прилягу. Евдинья, проводи меня, – повелительным тоном сказала Домна Кселефонтьевна.
– Мать, что с тобой? Побудь еще с гостями-то. С родней будущей познакомься, – озадаченно заговорил Егор Агапович. Озадаченно от того, что заподозрил: "Теща-то моя с дочуркой никак неладное что-то задумали?"
– Егорушка, вы разговоры все говорите, а я-то старая уже, устала. Как представлю, что Дина скоро уедет – так плакать хочется. Вот и хочу, чтоб она со мной хоть лишнюю минутку побыла, – теща догадалась, что зять-то озадачился, и попыталась его успокоить.
Как вошла Евдинья в бабушкину спальню, сразу затараторила:
– Баба, я как жениха увидела – так сразу сердце в пятки ушло. Не хочу я за него замуж!
– Дуреха ты, Евдинья! Я такой же была. Как деда твоего увидела – сердце тоже в пятки ушло, так со всеми бывает. Жених-то видный: чернобровый, стройный, высокий…
– Да не очень-то он высокий. Ну, чуть выше меня… – начала спорить Евдинья и резко замолчала, потом прошептала: "Чернобровый, стройный, высокий… А не те ли это сваты?"
С полминуты подумала и взволновано заговорила:
– Баба, ты вот что… Вели Прохору, конюху, приготовить мне Гнедую… Пусть кобылу оседлает и отведет за колодец, к березе. А там меня ждет!
– А сколько ждать-то?
– Сколько надо, столько пусть и ждет. Пока не приду – пусть ждет. Хоть всю ночь. Да, потом Марфе скажи, чтобы приготовила мой костюм для верховой езды. Пусть на кровать мне положит и про сапоги не забудет: те старые, в которых я на коне езжу. Да все тихо сделайте, чтоб никто не знал. А ты не помнишь, откуда сваты приехали?
– Говаривали,