«За такого я бы на съемках душу бы продал», – только представив себя верхом на этом красавце, восхищенно крякнул мужчина.
– Изволите выбирать? – из-под лошадиного брюха вынырнул краснолицый лоснящийся торговец, – лучшие лошади на всей ярмарке. Извольте обратить внимание, – его взгляд скользнул по торчащему из-под серо-голубого с малиновой изнанкой плаща внушительному паваду, перескочил на скульптурно вылепленное, невозмутимое лицо, воровато заглянул в темно– синие, непроницаемые глаза, оценил всё это и почтительно вильнул в сторону, – шевалье, на этого красавца, – мясистая ладонь легла на холку рослого гнедого жеребца, – прекрасное животное. Обучен нести доспех, силен…
На покупателя обрушился хорошо отработанный поток восхвалений жеребца, его самого, его и жеребца, а также их будущих совместных боевых подвигов, вкупе с последующим за ними водопадом наград и почестей.
Жан пригнул лошадиную голову и заглянул жеребцу в рот.
– Ха, да он старше моей бабушки!
– Месье, по-видимому, отправляется на войну?
– Возможно, – как можно небрежней ответил Доре.
«Хотел бы я знать, зачем тебя понесло в самое пекло», – полученная сводка не оставляла сомнений, что указанное маяком направление в конечном итоге упиралось в занятый англичанами Сен-Мало.
Не давая покупателю отвлечься, торговец тут же переключился на стоящую рядом гнедую кобылу.
– Посмотрите, шевалье на эту красавицу. Без сомнения, это то, что вам нужно…
– С такими-то коленями?…
Доре решительно подлез под коновязь и остановился перед приглянувшимся ему мышастым красавцем.
Сколько?… Заломишь слишком много, – сразу предупредил он, – уши обрежу… или язык. Он у тебя слишком длинный.
Ближе ко второй половине дня, прикупив всё необходимое для путешествия, и не дожидаясь закрытия ворот, он покинул Париж.
На ночлег остановился в Версале (пока ещё крохотной невзрачной деревушке), безошибочно выбрав из кучки низких кособоких домишек единственное более или менее приличное здание, при ближайшем рассмотрении действительно оказавшееся постоялым двором.
– Эй, хозяин! – перегнувшись через холку лошади, он нетерпеливо стукнул рукояткой хлыста в закрытый ставень, – есть кто живой?
Бесконечно длинный весенний вечер заканчивался.
Небо посерело, обступивший деревню лес почернел. В поле тоскливо вскрикивала какая-то птица, ей также заунывно вторила другая.
«Веселенькое местечко, – невольно передернул плечами мужчина, – занесло же сюда нашего монарха…! – машинально хлопнув перчаткой по щеке, непочтительно присовокупил он, – одни только комары чего стоят»!
За спиной чуть слышно заскрипела дверная петля.
Жан порывисто обернулся, пробежал глазами вдоль