А.Ф. Лавров, в частности, выступал против передачи брачных дел светскому суду, поскольку «брак как таинство может быть совершаем и признаваем недействительным и расторгаем только Церковию»[269]. Кроме того, он приводил множество различных аргументов в пользу того, что действие церковного суда должно распространяться и на мирян[270].
Однако недостатком его критики, как отметил преподаватель Таврической духовной семинарии Н.П. Руновский[271], было то, что Лавров не столько противопоставлял планируемой реформе церковные каноны, сколько показывал несоответствие ее действующему законодательству, то есть выступал с чисто консервативных позиций. Впрочем, профессор не был противником вообще реформы церковного суда, он лишь считал необходимым сохранить за последним прежний объем его полномочий, преобразовав процедуру судопроизводства[272].
По существу, Лавров выступал с альтернативным проектом реформы, предлагая сохранить судебную власть за архиереем с созданием при нем отдельно от консистории в качестве судебного органа епархиального суда в виде избираемой коллегии пресвитеров под председательством архиерея[273]. Независимость суда автор усматривал 1) в выборности судей; 2) в сменяемости судей только по суду; 3) в коллегиальном образе решения дел; 3) в гласности судопроизводства[274].
С резкой критикой проекта, выработанного Комитетом, выступил и Н.В. Елагин:
Предполагалось под видом улучшения духовного суда сокрушить архиерейскую власть и поставить управление Русскою Церковию на протестантских началах. Предполагалось совершить такое дело, перед которым все дотоле бывшие нападения на Церковь оказались бы простыми ребяческими шалостями. ‹…›
«Интеллигенция» наша сверху донизу приняла этот проект с неистовым восторгом. Она и прежде не очень стеснялась в своей жизни церковными правилами, но все чувствовала на себе узду в виду возможности подпасть под церковный суд за открытое кощунство, неверие, распутство ‹…› для нее открылась перспектива полной безнаказанности[275].
Вместе с тем автор не мог не видеть недостатков существовавшей судебной системы и считал главной бедой отсутствие Уложения о церковных наказаниях:
Две трети консисторских дел решаются у нас теперь, можно сказать, наобум, и это зависит не столько от злокачественности членов ‹…›, сколько от неполноты действующего права и от разбросанности церковных законов по разным источникам и сборникам.