– Мне нужна работа, – тут же ответила Кира.
– Значит ты пришла не по адресу. В Везне работы нет, тем более для чужаков.
Она продолжала испуганно бегать глазами и всё время пожимала плечами, оглядываясь по углам корчмы, словно хотела сказать что-то ещё, но не могла выдавить ни слова. Солдат за спиной жадно ей ухмыльнулся, но Ленн увела взгляд, стараясь не привлекать внимания. Вдруг корчмарь наклонился, шепнув ей на ухо:
– Ты выбрала неудачное место и время. По этим тропам проходят солдаты, а они, поверь, хуже разбойников. Ступай дальше на восток. Здесь единственная работа, которая тебе светит –это подставлять задницу за три кроны. Так что, если ты пришла не за этим, убирайся отсюда.
Корчмарь сжал губы, и как ни в чём небывало, принялся натирать серебристый кубок. Кира опустила глаза и кивнула, поторопившись к выходу. Свежий воздух тут же окатил её шею. Сердце бешено колотилось в груди. Она не желала сдаваться, но страх сдавливал тело. Она двинулась дальше, осматривая каждый дом, с особой ей внимательностью. Старый воин, заскрипев ржавыми латами и покачиваясь от залитого алкоголя, неуклюже выпрыгнул из корчмы, тут же шлёпнувшись на пятую точку. Его внимание привлекала лишь Кира–одинокая девушка, бродящая в подлом одиночестве по, осквернённым несправедливостью, поселениям. Идеальная жертва. Жертва, которую никто не будет искать.
Ленн бродила по незнакомой деревушке, то и дело мечась из стороны в сторону. Её живот медленно скручивало по наступлению темноты. Вечер нагнал её так же быстро, как и терзающий голод. Покой заменил собой шум и гам. В окнах пылали огни. Казалось, улицы опустели неожиданно, оставив юную девушку одну с ночной тишиной. Её терзало отчаяние, безысходность, которые она всеми силами пыталась прогнать. Кира вспоминала Космею. Тепло, что она всегда излучала. Она продолжала бродить из переулка в переулок, пока резкий и неимоверно знакомый запах не остановил её прямо у, пылающего теплом, дома. Из него доносился приятный голос, который был похож на усыпляющее пение. Она скромно постучала в дверь. Голос вмиг прервался и воцарилась гнетущая тишина. Дверь медленно отварилась. Старый пекарь стоял в длинном белом балахоне, держа в руках бежевый платок. Он напомнил Кире отца. Такой же добродушный взгляд, как и манящий запах хлеба из открытого дома.
– Слушаю, – обратился пекарь.
– Я хочу есть, – с ходу смолила Кира.
Пекарь с подозрением осмотрел её. Девушка не была похожа на голодающую бездомную. Чистая, не рванная одежда, серебристый клинок на поясе, гладкая кожа и ухоженные волосы.
– «Воровка», – тут же подумал пекарь, но всё же не увёл дружелюбный взгляд.
– Извини, – ответил он, – но уже вечер. Я распродал весь хлеб. Новый будет только завтра.
– Тогда возьмите меня на работу, – испуганно дёрнувшись, произнесла Кира. – Прошу. Я всю свою юность