– Куц слушает.
Выйдя в предбанник, Отто задумался, отпустил его Куц насовсем или только на время телефонного разговора? В приемной его ничего больше не держало: направление на курсы лежало у него в кармане. Но тон, которым говорил с ним Бруно перед тем, как зазвонил телефон, и подтверждение факта слежки наводили на мысль, что с Наставником лучше не ссориться.
Сам по себе Куц был человеком вполне безобидным, в отличие от стоявшей за ним системы. Отто имел весьма смутное предоставление о возможностях Ведомства, но не сомневался, что возможностей вполне хватит, чтобы упечь его, Отто, куда подальше. Поэтому он решил дождаться официального окончания аудиенции и, когда Бруно закончил говорить по телефону, вернулся в кабинет.
– Вам что надо? – неприязненно поинтересовался Куц.
– Я подумал, разговор еще не окончен.
– Не окончен. Но я вас не вызывал. Извольте выйти и зайти, когда я вас позову!
Отто подавил нервный смешок, пожал плечами и вернулся в предбанник. С одной стороны, происходящее его забавляло, с другой – становилось все противнее. Внутри разливалось мерзкое ощущение, словно он выпил рыбьего жира, которым его потчевали в детстве.
«Войдите!» – крикнул Куц, и Отто, сжав челюсти, в третий раз потянул на себя ручку двери.
– Вот что, господин Рейва, – сказал Наставник, на этот раз не предложив садиться. – Я не призываю вас к благоразумию – вы, кажется, на него неспособны. Я не стану говорить о чувстве самосохранения – оно у вас отсутствует. Я также не стану напоминать об уважении к существующему порядку, ибо патриотизм для таких, как вы, – пустой звук. На вас можно воздействовать только страхом.
Отто судорожно вздохнул.
– Страхом за дочь, например, которая, как ни прискорбно, привлекла к себе внимание надзорных органов. Учитывая некоторые обстоятельства, ее пока не трогают. Пока – вот слово, на которое я обращаю ваше внимание, господин Рейва. Но всё может измениться в любой момент. Мне достаточно снять трубку и попросить Наставника Агнес Грег… А вот о чем именно попросить – зависит от вас. Я понятно излагаю?
– Вполне.
– Потом, есть еще Уна Льярве. Пусть она и бывшая ваша жена, но все же не совсем чужой вам человек, поскольку она мать вашей единственной дочери…
– Я всё понял.
– Ну и чудненько. Надеюсь, больше хлопот с вами не будет. Ведь не будет, правда же?
Отто покачал головой. Отвращение переливалось в нем через край; он с трудом сдерживал рвотный позыв, причем сейчас это отнюдь не было оборотом речи. Он мечтал поскорее оказаться на улице, чтобы удовлетворить физиологическую потребность, становившуюся все более нестерпимой.
– Вы свободны. Ближайшие две недели можете не показываться. Если вы понадобитесь, я сам вас найду. Место жительства не менять.
Отто едва успел выбежать на улицу, как его стошнило на шлакобетонную стену Делового центра, прямо под окном нотариальной конторы. Стало немного легче, но все же не настолько, чтобы выбросить разговор с Куцем из головы.
Дело приобретало