У него остался только паспорт. В карманах было пусто. Но не во всех. Алеша зашел в ближайший подъезд, расстегнул брюки и извлек из внутреннего кармашка трусов заветную бумажку. Это было его многолетним правилом: выходя из дому, помимо денег в портмоне, иметь отдельно сто долларов, которые трудно будет найти и забрать. «Мало ли что…» – пытался облагородить свою странную прихоть Хряк. Теперь же в душе он пел самому себе дифирамбы: «Ай да Леша, ай да сукин сын!» – в унисон с душой пело его сердце. Обменяв в ближайшей валютке сотню, он зашел в магазин и купил там небольшой фонарик и пакет.
До места он добирался долго, двумя автобусами и маршруткой. Уже начинало смеркаться, заморосил мелкий противный дождь.
Свою пещеру Хряк нашел не сразу. Он не был здесь месяца два и заметил изменения. Совсем недалеко был вырыт огромный котлован, залитый бетоном с торчащей из него арматурой, – фундамент элитного многоэтажного дома. Одесса расширялась. Крупная прибалтийская компания выиграла тендер на строительство микрорайона на этой окраине города и сразу же приступила к работе.
Свинарёв начал спускаться. Было грязно и скользко, и он несколько раз упал. Наконец оказался внутри и сразу почувствовал какой-то незнакомый запах. Включив фонарь, Алексей уверенно двинулся вперед. Запах усиливался. Свинарёва начала бить нервная дрожь. Он подходил все ближе к тайнику. Луч фонарика прыгал по стенам пещеры. Под ноги стали попадать крупные комья земли, затем целые глыбы. Сердце бешено колотилось от самых плохих предчувствий. За несколько метров до отвода пещеры, в котором и находилась ниша с зарытым в ней горшком, фонарь выхватил из темноты сплошной завал. Земля была сырая; в нескольких местах сквозь завал выползли безобразные кляксы застывшего бетона. Дальше хода уже не было.
Алеша, обливаясь холодным потом, выскочил наружу и, найдя острую корягу, быстро вернулся обратно. Уже почти стемнело, дождь усилился. Свинарёв стал остервенело разгребать палкой влажную землю. Земля поддавалась легко, но тут полугнилая коряга сломалась. Хряк отбросил обломок в сторону и продолжал выгребать землю руками. Повязка с изувеченного мизинца слетела, но он был в таком неистовстве, что не обратил на это внимания. Теперь он скинул пиджак. Работа спорилась, пот заливал лицо, рубашка от братьев Брукс прилипла к телу. Земля пошла неоднородная, попадались куски застывшего бетона. Хряк начал ломать свои холеные ногти.
– Я раскопаю, раскопаю! Я доберусь! – уже вслух бормотал он как заклинание, хотя уже совершенно не верил в эти слова.
Когда его ободранные руки натолкнулись на монолитную бетонную стену, он оцепенел, затем обследовал границы этой стены и страшным голосом заорал, а потом, навалившись спиной на бетонную пломбу, разрыдался.
Он рыдал, сотрясаясь всем телом, размазывая по лицу слезы, кровь и грязную землю. Никогда ему не было так плохо. Все напряжение сегодняшнего,