“Yes,” she said, “but that’s no reason why you should torment me.”
“I don’t torment you. What’s the matter?”
“Why should you know?” she cried, in hate and desperation.
Something snapped. He started and caught his pipe as it fell from his mouth. Then he pushed forward the bitten-off mouth-piece with his tongue, took it from off his lips, and looked at it. Then he put out his pipe, and brushed the ash from his waistcoat. After which he raised his head.
“I want to know,” he said. His face was greyish pale, and set uglily.
Neither looked at the other (ни один /из них/ не смотрел на другого). She knew he was fired now (она знала, что теперь он рассвирепел; fire – огонь, пламя; пыл; страсть; to fire – зажигать; воспламенять/ся/; раздражаться, свирепеть). His heart was pounding heavily (его сердце тяжело колотилось; to pound – бить, колотить; сильно биться /о сердце/). She hated him, but she could not withstand him (она ненавидела его, но не могла ему противостоять; to withstand – устоять, выдержать; противостоять). Suddenly she lifted her head and turned on him (внезапно она подняла голову и набросилась на него; to turn – поворачивать/ся/; to turn /up/on smb. – набрасываться на кого-л.).
“What right have you to know?” she asked (какое у тебя есть право знать? – спросила она).
He looked at her (он посмотрел на нее). She felt a pang of surprise for his tortured eyes and his fixed face (она почувствовала взрыв удивления = ее до боли поразили его измученные глаза и застывшее лицо; pang – внезапная острая боль; внезапное проявление эмоции; to torture – пытать; мучить, терзать; torture – пытка; муки, агония). But her heart hardened swiftly (но ее сердце быстро ожесточилось; to harden – делать/ся/ твердым; закалять/ся/; ожесточать/ся/). She had never loved him (она никогда его не любила). She did not love him now (и теперь его не любила).
But suddenly she lifted her head again swiftly (но вдруг она снова быстро вскинула голову), like a thing that tries to get free (как существо, которое пытается освободиться; thing – вещь, предмет; существо). She wanted to be free of it (она хотела быть свободной от этого). It was not him so much, but it, something she had put on herself, that bound her so horribly (не столько от него, сколько от чего-то, что она сама на себя надела, что связывало ее так ужасно; to put on – надевать; to bind – вязать, связывать; обязывать /законом, договором и т. д./).
“What right have you to know?” she asked.
He looked at her. She felt a pang of surprise for his tortured eyes and his fixed face. But her heart hardened swiftly. She had never loved him. She did not love him now.
But suddenly she lifted her head again swiftly, like a thing that tries to get free. She wanted to be free of it. It was not him so much, but it, something she had put on herself, that bound her so horribly.
And having put the bond on herself, it was hardest to take it off (и поскольку она сама надела на себя эти оковы, сбросить их было труднее всего; bond – связь, узы; hard – твердый, жесткий; тяжелый, трудный; требующий напряжения; to take off – снимать, сбрасывать). But now she hated everything and felt destructive (но сейчас она ненавидела всё и чувствовала себя разрушительной = жаждала разрушений). He stood with his back to the door, fixed (он стоял спиной к двери, неподвижный; fixed – неподвижный; неизменный; застывший /о взгляде, выражении лица/; to fix – устанавливать; прикреплять, закреплять; застывать), as if he would oppose her eternally, till she was extinguished (будто собирался противостоять ей вечно, пока она не исчезнет; to oppose – быть против; бороться, противостоять; to extinguish – гасить, тушить; уничтожать; убивать /надежду, любовь и т. д./; гаснуть). She looked at him (она посмотрела него). Her eyes were cold and hostile (ее глаза были холодны и враждебны). His workman’s hands spread on the panels of the door behind him (его руки рабочего раскинулись на панелях двери позади него; to spread – расстилать/ся/, распространять/ся/; протягивать; panel – панель, филёнка).
“You know