«Я солдат, недоношенный ребёнок войны…» [51]
08.12.06, Пятница. День Второй
2 150 км пути
Прикольно, но мы, севшие на рейс «Кубаны» и люди, пожелавшие лететь Аэрофлотом, в итоге очутились на одном борту. Вот они, причудливые спирали бытия. В рассказе о перелёте через Атлантику я мог бы обойтись лишь сухой цитатой из бортового самописца, недаром, что чёрного. Дословно:
«Весь полёт (тринадцать с половиной часов) нас били палками и трахали в жопу!»
Но я хочу раскрыть все тайны, приоткрыть все завесы, снять все препоны и приспустить уже всем штаны. Всё дело в том, что подорванное коллизиями первых суток здоровье Командора дало сбой уже в начальной фазе программы полёта, когда он натуральным образом выпал в осадок. Прямо мне на руки! Сказав, перед тем как уплыть в тесто:
– Тётенька, я боюсь прививок…
Но я-то тоже боюсь прививок! Насмерть перепуганному мне пришлось растолкать уснувшего уже Леопольда. И уже в два горла стали орать стюардов. Совместными заклинаниями и нашатырём вернули великого, но болезного вождя Бобб-Ху к реалиям [53]. Правда, от куриной лапки и прочего вуду-антуража он отказался, но чая с лимоном изволили-с отведать-с. Сбылось начертанное им же мрачное предзнаменование:
«ДОЛЕТЕТЬ ХОТЬ ЧУЧЕЛОМ, ХОТЬ ТУШКОЙ!»
Вышло тушкой. Какой уж тут сон? Так из похмельного в болезненный бред весь путь и протелепались. Но сам не спи, а товарища засыпай: я чутко прислушивался к дыханию Команданте, принюхивался (не засмердел ли?), тормошил его за его тормашки каждые пять минут, спрашивая:
– Как ты, Падре? – а он мне, касатик:
– Как там наши? Доехали уже до Воронежа через Чаплыгин?
А работники лётной отрасли жутко гримасничали и издевались, говоря мерзкими ехидными голосами: «Это у него от выпитого. А будете продолжать пить на борту нашего распрекрасного лайнера, и вам то же будет. И вас проклянём!»
Вот же вражины! Мы к себе их постыдные замечания, конечно, не отнесли, но пить перестали почти до самого приземления.
«Я солдат. Мама, залечи мои раны…» [54]
В самолёте же случилось, хоть и косвенное, знакомство с братским кубинским народом: несколько представительниц прекрасного пола возвращались на свою родину. Странным образом они умудрились заполнить собой всё пространство салона, включая наши мысли. Они были такие объемлющие и… настоящие. Прекрасные и удивительные. Кубинки, одним словом. И пахло от них так приторно-дурманяще-экзотично и нестерпимо насыщенно. Запах стелился по салону и стоял всякие полчаса после их прохода мимо. То есть буквально всё время полёта. Поскольку места наши располагались в самом хвосте аэросостава, в непосредственной близости от клозета, куда они так исправно ходили и ходили, пахли и пахли…
Этот