Удивленный возглас дочери вернул её к действительности. Она взглянула на дорогу и увидела стоящего у обочины батюшку в черной рясе, с длинной седой бородой.
На голове у него был головной убор, какой обычно носят священники. Он голосовал машине, подняв руку.
Анна затормозила.
– Вот, Полька, это как раз то, что тебе сейчас больше всего необходимо. Сам Бог послал его, чтобы отпустить твой тяжкий грех…
– Зачем вы остановились, тетя Аня? – перебив её, запротестовала Лерка. – Вы понимаете, что делаете? Вам мало одного бандита? Забыли, что мы везем?
– Лерочка, прекрати видеть в каждом человеке бандита, – назидательно произнесла Анна. – Разве ты не видишь, что это…
– Не говорите, что я вас не предупреждала, – повысила голос Лерка. – Как вы можете быть такой… наивной?
Батюшка тем временем подошел к машине и, заглянув внутрь, обвел всех внимательным взглядом больших темных глаз. Из-за длинной бороды было затруднительно судить о его возрасте.
– Здравствуйте, сестры, куда путь держите? – у священника был приятный баритон.
– В Африку, – с вызовом выкрикнула Лерка. – А вам-то что?
– Подходит, – улыбнулся батюшка. – Подвезете?
– Вам, наверное, нужно в церковь? – вмешалась Анна, через плечо бросая на Лерку предостерегающий взгляд. – Мы не местные и не знаем, где она здесь находится.
– Здесь совсем рядом по дороге находится небольшой поселок, меня вызвали туда к больному, – ответил батюшка.
– И вы идете туда пешком? – изумилась Анна. – Вы, наверное, замерзли в таком одеянии,
да и устали. Конечно, мы подвезем вас, садитесь.
Она кивнула на свободное место рядом с Леркой, которая инстинктивно постаралась задвинуть ногой сумку ещё дальше под сиденье.
– Спасибо, сестра, я не замерз и не устал, – улыбнулся священник, открывая дверцу машины и усаживаясь рядом с девушкой.
Когда машина тронулась с места, Анна попыталась завести с ним разговор.
– Вы не находите, батюшка, что наша жизнь порой очень тяжела и непредсказуема? Вот, например, моя подруга совершила сегодня… ужасный грех, видно, дьявол одержал над ней власть…
– Я уже раскаялась, – решительно прервала её Полина, – и не собираюсь исповедоваться.
– Мы все грешим, дочь моя, – отозвался батюшка. – Бог прощает