Три здоровых мужика, вооруженных дубинами, пришли на этот процветающий хутор точно не с добрыми намерениями. Помощи от жертв ожидать не стоило: упавший лицом в навозную кучу батрак – видимо, хозяин – уже вряд ли мог хоть кому-то помочь.
Здесь же, у крыльца, избитая хозяйка пыталась на четвереньках заползти в дом – за этим с издевательскими ухмылками наблюдали двое нападавших, прикидывая, подождать еще или добить женщину сейчас. Третий занимался лежащей навзничь молодой батрачкой – задирал испачканную юбку и будто не замечал, как девушка изо всех сил колотила его маленькими кулаками.
Увидев Итку и Гашека, налетчики перехватили палицы поудобнее и позвали:
– Брось-ка это дело, Морда. Тут еще радости привалило.
Морда с размаху ударил тонко визжащую девчонку по лицу так сильно, что она потеряла сознание, встал, подтянул штаны и сплюнул, подобрав дубину с земли.
Итка успела отскочить подальше. Гашека стащили с лошади. Он отбивался, как мог, но недолго: обернувшись, Итка увидела, что двое повалили его на землю и принялись молотить. Она резко натянула поводья; вороная привстала на дыбы и развернулась. Морда приближался, доставая из-за пояса конскую треногу. Итка спешилась и откинула притороченный к седлу плащ, под которым висел охотничий лук. Налетчик усмехнулся, ткнул в нее пальцем и крикнул:
– Гляди, не порежься о тетиву!
Итка взяла лук с колчаном и ударила вороную по крупу; кобыла коротко заржала и ускакала прочь. Морда проводил ее ошалелым взглядом и ускорил шаг, разматывая треногу.
– Ты что творишь, полоумная?! Это хорошая, сука, лошадь!
Между ними оставалась от силы пара десятков шагов. У Итки на мгновение потемнело в глазах, прямо как тогда, в Бронте. А потом над ее головой закричала птица.
Молодая орлица стремительно теряла высоту. Она чувствовала падение, но верила в свои крылья.
«И еще у меня есть когти, – подумала Итка, – длинные, острые когти».
Сердце забилось быстрее, когда орлица расправила крылья и вцепилась в Морду, выдирая глаза, разрывая кожу на лбу и щеках. Он орал от боли, но вместо крика из горла лилась тихая вдовья колыбельная.
Итка не торопилась: повесила колчан на плечо, достала стрелу. Сделав пару шагов вперед, натянула тетиву и прицелилась. Орлица взмыла вверх, подобрав окровавленные лапы. Метко пущенная стрела добила ее жертву.
Двое других оставили Гашека в покое, услыхав истошные предсмертные вопли товарища. Один из них, худой, краснощекий, в ужасе попятился, когда Итка потянулась за второй стрелой. Другой, наоборот, прорычал проклятие и устремился вперед с палицей наперевес. Итка знала, что не промахнется. Последний налетчик попытался защититься дубиной от пикирующей орлицы. Ему это не слишком-то помогло.
Скорчившийся