Надо отметить, что это был уже не первый мирный договор Александра. Он себе внушил, что всегда имел склонность к внешней политике и, взойдя на престол, ей сразу и занялся, изложив свои принципы следующим образом: «Великая держава, если она руководствуется справедливостью, может действовать открыто. Мои посланники обязаны защищать ее интересы, действовать твердо и прямодушно, но не должны забывать, что их государь никогда не пожелает злоупотреблять своим могуществом, что он уважает права и правительств, и независимость наций» (как все изложено – можно такое и сегодня с трибуны ООН вещать).
Сначала он предложил Англии «прекратить эту никому не нужную войну», объявленную Павлом, и в результате между обеими державами был быстро подписан мирный договор (но без всяких обязательств – попытался продолжить бабушкину политику «свободных рук»). А потом последовали мирные договоры с Испанией и Францией. В результате стало возможно (в марте 1802 г.) и подписание Амьенского мира между Францией и Англией, который должен был положить конец войнам и означал распад Второй антифранцузской коалиции.
Все уже клонилось к его заключению и воцарению спокойствия и благоденствия в Европе, в чем Александр видел свою прямую заслугу. Пришел, увидел и все порешал. Он даже с проектом некой европейской Лиги наций носился, чтобы все видели и восторгались: наконец-то появился прогрессивный реформатор! Он хотел, чтобы его называли Северным Сфинксом, блестящим метеором с Севера. Но, к его сожалению, в Европе примерно в одно время с ним появился другой «решала», ни о каких своих планах не распространявшийся, а просто их реализующий. И Н.И. Греч в итоге сравнил с метеором не его, а этого феномена, «с необычайной силой сжавшем в себе все бурные стихии кровавой революции французской» и ворвавшимся в политику.
Разумеется, это был Наполеон Бонапарт, который «изумил величием своего гения весь тогдашний мир; успокоил Францию, победил и усмирил несметных врагов ее, пролил реки обилия и богатства на свое отечество, озарил его блистательною славою, но недолго пользовался бескорыстным удивлением современников»11.
И ведь действительно, очень недолго: восторг и изумление довольно быстро прошли, особенно на фоне затеянной Наполеоном