С Надиной первой учительницей музыки – Кирой Владимировной – у Марии отношения сложились теплые, практически родственные, хотя учительница и пыталась вначале держаться достаточно отстранённо. Мария сразу заметила, что педагог выделяет её дочь, занимается с ней больше, чем с другими ученицами. Может, нужно за это платить? Она предложила Кире давать Наде дополнительные уроки, приходить к ним домой.
Кира Владимировна тут же замахала руками.
– Нет, нет и нет. Ну, во-первых, Надя прекрасно занимается самостоятельно. И это очень важно. Контроль – это замечательно, но когда-то он заканчивается. И вот тут музыкант должен уметь работать сам. Вот за что я люблю, Машенька, вашу дочь, можно даже сказать, уважаю. В ней есть эта самостоятельность. Ну и потом, есть, честно говоря, ещё одна причина. – Кира замялась. Мария вопросительно смотрела на нее. – Меня слишком много. Я не умею быть одной из многих. Это мой огромный недостаток. – Мария развела руками, дожидаясь дальнейших объяснений, но Кира Владимировна лишь улыбнулась. Можно было подумать, что Кира говорила о своей фигуре. Невысокого роста, Кира была достаточно полной. Молодая женщина пыталась нивелировать свою полноту широкими юбками, цветастыми объёмными шалями, накинутыми на плечи, или яркими шарфами. Марии нравилось, как смело Кира носила брюки и крупные бусы. Иногда деревянные и пластмассовые аксессуары объема ещё и прибавляли, но Кира была уверена в себе. Её действительно было много. И внешне, и внутренне. Может, в том разговоре Кира хотела ещё что-то добавить? Но нет, не решилась.
Говорила Кира громко, резко. Частенько Мария задумывалась: а что, если бы Кира её Надю невзлюбила? Она бы раздавила девочку. Но нет, учительница и ученица общались на равных. Надя с детства умела держаться с достоинством. Никто из учителей – ни в обычной школе, ни в музыкальной – никогда не повышал на неё голоса. Надю уважали. А Кира ещё и восхищалась.
Надины успехи стали частью жизни Марии; главной её частью. Она с удовольствием помогала дочери: вернувшись после работы, сидела рядом, глядя в ноты, похваливала, подбадривала; как ей казалось, брала на себя часть физической нагрузки дочери.
Если Надины занятия в музыкалке совпадали с обеденным перерывом на комбинате, обязательно на них присутствовала, потом коротко перекидывалась парой слов с Кирой. Постепенно отношения с учительницей потеплели. У Марии даже возникла такая мысль: вот была одна подружка – Светка, а теперь, похоже, их стало две. А с Кирой общаться было даже приятнее.
Подруга Светка удивлялась:
– Машка, ты же красавица, ну что ты бегаешь всё время с этими нотными папками?
– А куда мне, по-твоему, бегать? По свиданиям?
– Естественно! Ты думаешь, твоя Надежда на всю жизнь с тобой останется? Вот встретит свою любовь, только ты её и видела.
– Во-первых, Свет, у тебя растет парень, почём ты знаешь? Во-вторых, Надя столько сил отдает музыке, что это стало её вторым «я». Да не вторым, первым! Она же с кровати встает, первым делом к пианино подходит. И потом, при чём здесь какие-то