– Я ведь не знаю их!
– Не нужно переживать, – заверил врач, – могу с уверенностью заявить, они на протяжении долгих двенадцати месяцев неустанно следили за вашим прогрессом. Более чем уверен, они и сами ждут не дождутся этой встречи.
– А что произошло со мной?
Этот вопрос волновал меня с тех пор, как я пришла в сознание. В страхе перед истиной я боялась задать его даже самой себе, но сейчас в порыве чувств разум готовился принять любую правду, он просто жаждал узнать тайны, скрывающиеся внутри подсознания. Вдруг резкая боль пронзила виски, появилась отдышка, взмокла спина. Я старалась сопротивляться накатывающей слабости. Не заметив перемен в моём состоянии, доктор, развернувшись боком к окну, в задумчивости пояснил:
– Вас нашла собака. В полыхающем здании. С разбитой головой и вскрытыми венами. Вы лежали в коридоре старого заброшенного госпиталя. Изначально никто из врачей, и я в том числе, даже не надеялись, что вы придёте в сознание, уж слишком сильный урон был нанесён здоровью. Мозг буквально по кусочкам собирали лучшие хирурги больницы.
– Но на теле ни единого шрама.
– Порой технологии способны достать человека даже с того света, – философски отозвался врач, – и вернуть ему безупречный вид, в отдельных случаях гораздо лучше прежнего.
– Мой облик был настолько уродлив? – только и смогла спросить я, пребывая в недоумении от услышанного.
Доктор Нил усмехнулся.
– Это всё, что вас волнует?
– Ну конечно, нет! Просто мне показалось, это единственное, на что вы можете дать точный ответ.
Потерев острый подбородок длинными пальцами, он забросил ногу на ногу и, сильно ссутулившись, сморщил высокий лоб.
– В какой-то степени вы правы, – заметил доктор, – однако могу заверить, красивы вы были и раньше, – он осёкся, – то есть всё было в порядке с вашей внешностью.
Опустив глаза, врач засмущался. Мне польстило его необдуманное заявление.
– Ну а когда вернётся память? – спохватилась наконец я.
– Скажу честно, никакой надежды на восстановление функций изувеченного мозга специалисты не питали, однако сейчас мы с вами ведём вполне нормальный диалог. Ничего не могу обещать, исходя из текущей ситуации, шансы, что хотя бы доля воспоминаний вернётся, ничтожно малы.
– Но есть вероятность…
– Я не даю никаких гарантий.
Довольно резко оборвав разговор, доктор нахмурился ещё больше. В кабинете повисла звенящая тишина. Боль в голове усиливалась. Вжавшись в кресло, я лишь молила, чтобы мучения прекратились. Повернувшись обратно в мою сторону, доктор глубоко вздохнул, небрежно окинул взглядом терзаемое муками тело и замер. Я видела, как глаза его потемнели, а побледневшее лицо приняло суровое выражение.
– Вам плохо? – спросил врач с нескрываемой тревогой.
– Нет, слегка голова кружится, – соврала я, пытаясь не потерять сознание.
– Наглая ложь!
Распахнув