Я наступил на ногу какой-то пожилой даме, а когда просил прощения, невольно глянул в толпу и увидел, что незнакомка смотрит на меня из дальнего угла церкви.
К чему это внимание, ведь раньше, в саду, она была так холодна со мной? Но стоило мне перехватить взгляд, она внезапно отвела глаза и как будто попыталась спрятаться за колонной. Все это было неспроста.
Служба подошла к кульминации. Главный священник в роскошной, расшитой золотом ризе громко говорил какие-то слова, вероятно, преисполненные значимости, а соседские дети в вышитых шелковых жилетках, надетых поверх рваных рубах, хором вторили ему.
В толпе коленопреклоненных прихожан я различил лица некоторых своих подруг.
Вот Марьянти стоит впереди других, и на ее великолепные волосы ложится отблеск пламени свечей, вот Еленица – она то и дело подносит платок к глазам, Стематула с нарядной свечой, которую я ей купил. Она держит ее чуть выше головы, словно бросая вызов всей церкви… Бедная Стематула, этой ночью дорогая свеча позволила ей единственный раз в жизни оказаться впереди всего квартала. Вторая свеча покачивалась у меня в руке, словно посох. Опасаясь сплетен, я не осмелился зажечь ее. Столкнись я с Риной, я, может быть, отдал бы свечу ей, но теперь уж было ясно, что Рина не придет. Несомненно, в этом деле был замешан мужчина. Может, какой-то похотливый уличный торговец из тех, что бренчат мелочью в кармане шаровар, или задиристый молодой грек, оборванец из соседнего дома…
От запаха ладана и пота у меня запершило в горле, глаза начали слезиться. Пробираясь к двери, я вновь глянул туда, где стояла незнакомка, и опять заметил, что она смотрит на меня, хотя вокруг было столько интересного.
Мои планы изменились. Дойдя до двери, я повернул назад и медленно, шаг за шагом, стал приближаться к тому месту, где стояла она.
Девушка смотрела в другую сторону, и я знал, что она ни за что не обернется. Я был уверен, что ей известно о моем медленном приближении и о тех усилиях, которые я прилагал, чтобы пробраться сквозь толпу.
Когда между нами осталось не более десяти шагов, я остановился и взглянул на нее не скрываясь. Смущаться было нечего – прихожан интересовало только красочное огненное действо, сопровождаемое песнопениями. Она знала, что я не отрываю от нее глаз, но, разумеется, не смотрела на меня.
Ее лицо в профиль напоминало лик Богородицы с Младенцем на руках на противоположной стене: это было лицо маленькой девочки и молодой женщины одновременно. Хотя было очень жарко, голова ее была туго повязана черным кружевным платком. На ней был серый плащ с поднятым воротником, из-под которого виднелся подол темно-синей плиссированной юбки и замшевые черные туфли на высоких каблуках.
Выходя из церкви, я вновь столкнулся с ней. На этот раз она открыто, без стеснения кивнула мне и исчезла в толпе вместе