– Ты когда-нибудь ходил за малахитовой травой? – вдумчиво спросил у Алатара Астра, не сводя глаз с огнива, выверенно делая каждый свой шаг по болотным кочкам. Астру под руку вела Агния, и её прикосновения придавали ему удалую верность, а сердце колотилось лишь из-за близкого присутствия дорогого ему кинокефала.
– Нет, я, как и вы, впервые иду к прииску. Добывать малахитовую траву отправляют только достигших совершеннолетия бенгардийцев. А мне девятнадцать лет исполнилось ровно в тот день, когда случилась бенгардийская бойня. Но я слышал достаточно историй, чтобы иметь малейшее представление о том, что нам приготовил Зелёный коридор.
– А правда, – спросила Агния, улыбаясь и хлопая ресницами, – правда, что у вас, у бенгардийских тигров, своя, отличная от других живых существ, физиология?
– Какая такая «своя физиология»? – разминая затвердевшую от суровости морду тугой, но доброй улыбкой, спросил Алатар.
– Ну, ходят слухи, – хитро улыбалась она в ответ, – что вы, бенгардийцы, растёте не по дням, а по часам.
– А ты сама-то в них веришь, Агния? – спрашивал Алатар, проглатывая подбирающиеся к горлу смешки.
– Ты мне скажи, где правда, а где ложь.
– Скажу тебе поменьше верить слухам.
– А я и не верю. Но, как говорится, нет дыма без огня. А тебе я скажу: не прятались бы вы в своей Бенгардии, глядишь, и слухи бы о вас не ходили.
– А тебе палец в рот не клади, – усмехнулся Алатар, покачав головой. – У бенгардийцев есть свои секреты, которые мы не имеем права раскрывать чужакам.
– «Мы» – это громко сказано, – со злой иронией отозвался Репрев, о чём отчего-то тут же пожалел про себя.
– Знаешь, Алатар, – независимо и гордо, будто бы ей совсем и не были интересны ответы на вопросы, которые она задавала, сказала Агния, – кто так говорит, обычно и выворачивает свой секрет правдой наизнанку.
– Ну точно – не клади! – зашёлся щедрым смехом бенгардиец.
– И чего это ты называешь нас чужаками? – предъявила ему Агния. – В Бенгардии мы, значит, истинные бенгардийцы, а сейчас наша истинность куда делась?
– Не я вас чужаками назвал, а мой народ. Какие вы мне чужаки. Но в тайны Бенгардии я вас посвятить никак не могу – я дал слово.
– Всё с тобой ясно, мы не чужаки, но делиться не собираешься, – презрительно выдал Репрев.
– Вы должны меня понять, – жалостливо заговорил Алатар. – У меня от родного дома немногое осталось, а быть клятвопреступником я не желаю. Что я после себя оставлю? Через меня сейчас говорит весь мой народ. Я образ бенгардийца, сложенный из тысячи ликов моих братьев и сестёр. Я и король, и слуга, и вор. Не вынуждайте меня переступать через мои убеждения в угоду вашему любопытству.
Алатар говорил убедительно, и даже казалось, что его речь была заготовленной – так гладко она сходила с языка бенгардийца, но все уже как-то свыклись с тигриным красноречием и порой проскальзывающим