Пока Астра думал, жребий уже тянул Алатар: поддел когтём хворостинку, вытащил её, хлопком прижал к земле, на секунду прикрыв глаза. Убрав лапу, тигр подсмотрел одним глазком и, когда увидел длинную палочку, открыл оба глаза. Лишь кончик его носа дрогнул.
– Ну что, остались только мы с тобой, Астра, – тоскливо произнесла Агния.
Упоминание вслух его имени Агнией вернуло юного кинокефала из размышлений.
– Погоди, Агния, не тяни! – он поймал её за запястье. – Есть у меня мысль, как поступить по совести.
– Астра, – тихо, без лишних чувств, сказала Агния. – Мы уже начали. И сейчас закончим. Поздно. Если всё сорвём, то мы поступим не по совести по отношению к другим. Мой черёд. Решается моя судьба, а ты лезешь со своими мыслями, – натянуто рассмеялась она.
– Выслушай меня, Агния! Все слушайте меня. Предлагаю написать наши воспоминания инкогнито: каждый подходит к привидению и говорит своё воспоминание, а привидение записывает их вразнобой. Господин призрак! – выкрикнул Астра. – Вы можете держать в лапах пишущую ручку?
– Обижаете! – воскликнул тигр-призрак, поправив шляпу. – С тех пор, как я умер, мои кости стали очень гибкими! По правде сказать, у меня и костей-то никаких нет. Почему, вы думаете, я так виртуозно хожу на задних лапах?
– Умная мысля приходит опосля, – на мордашке Агнии мелькнула та хитрая улыбка, которую Астра успел полюбить. – Алатар, привидений же нельзя обмануть, верно? Они уже знают все наши воспоминания?
– Верно, – улыбнулся Алатар, но как-то напряжённо. – В Зелёном коридоре душа – открытая книга.
– Но соврать мы всё ещё можем?
– Да, но обман быстро вскроется, когда мы будем выбирать самое постыдное воспоминание из всех постыдных. Оно будет или слишком невинным, или совсем уж бесстыдным, и мы мигом вычислим обманщика. В этом же заключается твоя задумка, я правильно понимаю, Астра?
– Правильно! – бодро ответил Астра. – Но кто станет лгать, если всё будет проходить втайне? И если обман всё равно вскроется?
– А ты не думал, Астра, что мы можем узнать друг друга по нашим воспоминаниям? Ведь так бывает: сделаем что-то, а потом жалеем, а сожаление это до конца жизни у нас на мордах видно, – сказал Алатар. – Всё то постыдное, что мы когда-либо совершили, прощается нам и нами же забывается, но на душе остаются рытвины – они проявляются в характере, ломают внутренний стержень, делая нас изворотливее.
– Мы все разные, – заговорила Агния. – Нельзя судить о ком-то, пока вместе с ним пуд соли не съешь.
– Ты можешь написать своё воспоминание в мужском роде, – подсказал Астра.
– В этом нет необходимости, – взмахнула ресницами Агния. – Моё воспоминание уложится в два слова, и в этих двух словах вы никогда не распознаете лисицу-кинокефалку Агнию.
– Мы все должны ограничиться двумя-тремя словами. Всё, что может вас выдать, заменяем отвлечёнными понятиями. Никаких имён и мест. Всем понятно? – спросил Алатар. – Правда, если никто