Стена была не совсем стеной: до облаков поднимался бушующий чёрный океан, будто срезанный во время шторма, когда ни одна лодчонка не осмелится выйти в плаванье, и поставленный вертикально, в немыслимых размеров железной раме, скреплённой винтами в кинокефальский рост.
Когда-то давно неизвестного художника попросили изобразить стену, или вал, как её прозвали в народе. Одни говорили, что мастер тот взялся за работу за три апельсина, другие говорили, что он писал только штиль, а за бурю взялся скрепя сердце, и за этот великий творческий подвиг отряд осыпал его сильфиями – художник мог до конца жизни не брать в руки малахитовую кисть и горя не знать. Но мудрый кинокефал поймёт, что настоящий творец никогда не оставит свой дар ни за какие блага мира.
В левом верхнем углу полотна неизвестный художник поместил челнок – волны перемалывали его, захватывая в водоворот. Кому-то в челноке виделся терпящий крушение старик-кинокефал, кому-то челнок казался брошенным. Каждый трактовал его присутствие на картине по-своему: кто-то как символ вселенского одиночества, кто-то – как гимн бунтарству, но большинство сходилось на том, что челнок кричал всем не соваться в Коридор. Сам генерал Цингулон от лица отряда сделал официальное заявление, что к челноку они не имеют никакого отношения, он всего лишь вольность художника, и никакого подтекста в нём нет, в особенности – гимна бунтарству.
Вдоль вала подсолнухами вырастали жёлтые знаки, предупреждающие об опасности незаконного – как, впрочем, и законного, – проникновения в Зелёный коридор: «Проход запрещён!», «СТОП!» (такими большими буквами, что их видно издалека), «Дальше путь – к потере себя!» (этот знак особенно нравился Астре, хоть к границе он был не ходок: потерять себя как – физически или духовно, или всё разом?), «За стеной вы не найдёте ничего, кроме своей погибели!».
Но стена не особо нуждалась в предупреждающих знаках – её стерёг отряд: рослые, крепкие кинокефалы, как на подбор, стояли плечом к плечу. Как же некоторые смельчаки умудрялись пробираться через границу, обводя вокруг пальца сторожевых? Для мирных граждан этот вопрос и по сей день оставался загадкой. Но цифры говорили сами за себя: каждый день в городе кто-то да пропадал.
Гостей города стена поражала своей живой, но тягостной, как зависшее грозовое облако над головой, монументальностью – её видно из любой части города, и пропустить было трудно. Коренные жители тоже хоть раз на дню да бросали беглый взгляд на вал. Когда за него