– Вы так говорите, потому что не видели мою маму, – беззаботно произнесла Ноэми, не желая делиться своим мнением о Каталине. – Она самая очаровательная женщина на земле. В ее присутствии я чувствую себя невзрачной и непримечательной.
Парень кивнул:
– Знаю, каково это. Вирджиль – наследник семьи, сияющая надежда Дойлов, а я…
– Вы завидуете ему?
Фрэнсис был очень худой, лицо – гипсовая маска святого, преследуемого своим мученичеством. Темные круги под глазами наводили на мысль, что он болен. А Вирджиль Дойл… тот был словно вырезан из мрамора. От него исходила сила, в то время как от Фрэнсиса – слабость. И черты лица Вирджиля – брови, скулы, полные губы – были намного привлекательнее.
Нельзя осуждать парня, если он мечтает быть похожим на красивого родственника.
– Да, завидую. Но завидую не его легкости в общении и тем более не его внешности и положению, я завидую его возможности путешествовать. Самое дальнее место, где я побывал, – Эль-Триунфо. Вот и все. А он попутешествовал. Недолго, всегда быстро возвращался, но все равно это хоть какая-то передышка. – В словах Фрэнсиса не слышалось горечи, только усталое смирение. – Когда мой отец был жив, он возил меня в город, и я смотрел на железнодорожную станцию. Я пытался запомнить расписание…
Ноэми поправила ребозо, пытаясь найти тепло в его складках, но на кладбище было сыро и оттого еще холоднее. Она могла поклясться, что температура за это время упала на пару градусов. Девушка поежилась, и Фрэнсис это заметил.
– Я дурак, – сказал он, снимая свитер. – Вот, наденьте.
– Все в порядке. Правда. Не могу дать вам замерзнуть из-за меня. Может, если пойдем назад, будет лучше?
– Ну, хорошо, но, пожалуйста, наденьте. Клянусь, я не замерзну.
Ноэми надела свитер и закрутила ребозо вокруг головы. Она думала, что Фрэнсис пойдет быстрее, чтобы согреться, но он не спешил домой. Скорее всего, он привык к туману и прохладе.
– Вчера вы спросили о серебряных предметах в доме. Вы были правы, это серебро из нашей шахты, – сказал он.
– Ее уже давно закрыли, верно?
Закрыли – она знала это. Вот почему ее отец не особо был рад свадьбе. Вирджиль был незнакомцем, а может, и охотником за приданым. Ноэми подозревала, что отец позволил Каталине выйти за него, потому что чувствовал вину за то, что прогнал ее предыдущего ухажера: Каталина и правда любила того парня.
– Это произошло во время революции. Тогда произошло много всего, одно привело к другому, и работа прекратилась. Год, когда родился Вирджиль, тысяча девятьсот пятнадцатый, стал концом. Шахты затопило.
– Тогда ему тридцать пять, – подсчитала Ноэми. – А вы намного младше.
– На десять лет, – кивнул Фрэнсис. – Разница достаточно большая, но все равно в детстве он был моим единственным другом.
– Но вы же должны были ходить в школу?
– Нас обучали в Доме-на-Горе.
Ноэми пыталась представить