Холодный ветер свистит у меня в ушах, голубизна неба надвигается с немыслимой скоростью. Львиное Сердце самоуверенно стремится произвести впечатление на Онклидамию, выполняя самые невероятные маневры, поэтому у меня нет другого выбора, кроме как напряженно сосредоточиться на полете, чтобы ненароком не свалиться с его спины. Но это хорошо, потому что у меня не остается времени на другие мысли и заботы. Мое сердце становится невесомым, как перышко, когда мы парим над миром, и каждый раз, когда Львиное Сердце намеренно падает в воздушную яму, отчего у меня в животе что-то ухает и судорожно сжимается, я восторженно смеюсь.
Когда мы добираемся до серо-коричневой границы Запретного Леса, мне приходится обуздать Львиное Сердце и пропустить Испе́ра с Онклидамией вперед, потому что дороги я не знаю. Смущенно, а если честно прямо-таки загипнотизированно уставившись на гибкий хвост породистой драконихи, Львиное Сердце скользит следом за ней.
Поразительно, каким бесконечным кажется Запретный Лес. Мы летим и летим, а он все тянется – до самого горизонта. В этом огромном лесу почти нет ориентиров, но Испе́р, похоже, точно знает, куда лететь, и в какой-то момент начинает снижаться.
Мне с малых лет проповедовали, что человек, который находится слишком далеко ото всех человеческих поселений, в глубине леса теряется. Я не могу разглядеть поблизости ни одного поселения, тем не менее Испе́р непоколебимо готовится к посадке, что совсем не так просто, потому что единственная поляна в чаще еле-еле вмещает в себя двух линдвормов.
За мгновение до того, как Онклидамия касается земли, Испе́р выпрыгивает из седла и приземляется в обледенелый похрустывающий снег. Он знаками показывает мне сделать то же самое, и поскольку я не могу представить, что сын императора преследует какой-то план, который убьет нас обоих, то спрыгиваю и оказываюсь рядом с ним.
Испе́р издает свистящий звук, похожий на мелодию заколдованной флейты, после чего Онклидамия снова поднимается ввысь и исчезает за черными верхушками деревьев. Львиное Сердце тоже разворачивается и улетает следом за ней.
– Он даже не оглянулся на меня! – восклицаю я. – Что она с ним сделала?
– Она выбрала его, – отвечает Испе́р. – Это означает, что с сегодняшнего дня она выделяет секрет, который делает линдвормов-самцов покорными. Не принимай это на свой счет, он просто не может этому противиться.
– Как-то нечестно с ее стороны!
– Эффект ослабевает через три-пять дней. Тогда он снова станет прежним. Обычно после этого происходит спаривание и выясняется, возникло между ними что-то вроде настоящей личной привязанности или нет. Очень похоже на нас, людей, ты не находишь?
– То есть Львиное Сердце спарится с линдвормихой твоего брата? Потому что она его околдовала?
– Нет, не волнуйся. В корм Онклидамии добавляют отвар, который подавляет желание совершать сам акт спаривания. Беременные линдвормихи просто несносны и не