И стали кумекать да раздумывать, как бы им пространства эти водные поскорей преодолеть. А тут рыбак в лодке мимо плывет, как раз вроде и кстати, медведи его и спрашивают, а особенно один, который в Париж хотел:
– Не перевезешь ли нас через реку эту многоводную во град Париж, мил человек?
– И рад бы рыбак, – отвечает народным таким французским носовым голосом, но, однако, и с усмешкой простоте медвежьей дивясь – да лежит-то Париж совсем в ином противоположном направлении. В Лондон аглинский стольный город так, пожалуста, хоть сейчас же могу переправить. А Париж-то на совсем сухопутном месте стоит, до него не доплыть, а разве что доехать или дотопать можно.
– Нет мы уж в Париж хотим, чего нам Лондон, мы французы хоть и медведи. А где же Париж-то тогда ежели там куда мы пришли его нету? – спрашивают.
Махнул им рукой рыбак, туда мол топайте да и поплыл себе дальше в надобном ему направлении и медведи тоже поспешили в указанную рыбацкой рукою сторонку.
Зашли они в какую-то попутную неуютную деревеньку, а народ местный как их увидал так и за дреколья да дубины ухватился и пошел всей толпой на медведей наступать.
Медведи им говорят:
– Да чего вы, ребята, озверели-то, мы же тоже французы, только лесные!
А те не слушают и прямо с дубьем наскакивают и все по черепу да побольней угостить норовят и пришлось тут, конечно, всем трем медведям свои шкуры спешным менером спасать в скором бегстве, потому как вооружение у них супротив дубин совсем слабое оказалось – когти да зубы, а дубина инструмент весьма ушибительный и тело все ж изрядно повредить может хотя бы и такое крепкое как медвежье.
И так они тут разбежались, что попали в совсем темный лес, такой темный, что разве только присниться может, а на самом деле такого темного наверно и не бывает. И такая там сумрачная темень стоит, что уж ничего не различишь: где дуб, где сосна, а где и просто медведь. И верно и затерялись бы они в лесной этой темени совсем, да тут слышат рога дудят, собаки лают, кони скачут и пальба идет, как все равно в воинской всамделишной баталии.
– Чего-сь это такое военное происходит? – медведи думают, – Может столетняя война опять приключилась? И попритаились на всякий случай по кустам.
А это, оказывается, просто король французский на охоту выехал вместе с собственной своей мамашей – королевой Машей, коя кстати еще и Мария Медицинская прозывалась, ежели, конечно, кого это интересует. Очень такая вальяжная, весьма солидных форм дама была и изрядного притом итальянского роду и виду, хотя предки-то ее судя по медицинскому ее имени (Медичи) – похоже что и простым врачеваньем промышляли.
Рубенс, славный живописец времен тех католических, феодальных и монархических: и ныне еще миру весьма известный, все, бывало, ее на картинах в разных превосходных видах изображал и картины эти и теперь еще в галереях да