Аронов вдруг стал задыхаться, боль сдавила грудь, стиснула сердце. Он машинально опустил руку в карман, где всегда лежал ингалятор, но тут же вспомнил, что с утра надел другой пиджак. Хранитель постарался расслабиться, сделав губы трубочкой, потянул воздух.
– А у вас одышка? Астма? – насторожился Гудошников-младший.
Аронов покивал, багровея и прикрывая выходящие из орбит глаза.
– Старайтесь дышать носом, – посоветовал Степан и, ловко расстегнув рубашку на его груди, начал массировать кожу возле ключиц. – Вдох – медленный выдох… Ну, ну давайте!
Аронов дышал с хрипом, руки тряслись, немели губы. Через минуту приступ кончился, и сразу навалилась слабость, усталость. Перепугавшийся Оловянишников брякал графином, наливая воду в стакан. Аронов утер платком лоб, лицо, откинулся в кресле.
– Воды не нужно, – сказал Степан, и Оловянишников торопливо убрал графин. – Вода может вызвать новый приступ… Где вы лечитесь, Михаил Михайлович?
– В своей… поликлинике, – выдохнул Аронов. – Говорят, бесполезно… консультировался… На нервной почве астма, говорят…
– Вы придите ко мне. – Гудошников-младший поискал глазами умывальник – привычка врачей, – но не найдя, встряхнул руки и сел на место. – Только не домой, а в больницу. Я вам подберу травы.
– Спасибо, – бросил хранитель, приходя в себя. – Последнее время что-то особенно часто… Эх, раньше, бывало, я с вашим отцом в день по сорок километров ходил, и ничего… Да, постранствовали мы с Никитой Евсеичем… Он на березовой ноге, а угнаться за ним – ого! Кто бы мог подумать, что такими вот станем? А травы? Что травы! Давали мне, пил…
– Я вам особенной травы дам, по старому рецепту, – заверил Степан. – И не пить, а ингаляцию делать. Я у отца в библиотеке нашел уникальную вещь – травник. Отец говорит, шестнадцатого века… Я начал заниматься народной медициной, и результаты уже есть. А в этом травнике – рецепты от всех болезней, наивные, безусловно, – он улыбнулся, – но полезного очень много. Тем более сейчас все забыто, надо проверять, ставить эксперименты… Приходите, от астмы у меня уже кое-что есть.
Хранитель выпрямился, взялся рукой за горло, будто у него начинался новый приступ, однако тихо, без напряжения спросил:
– Значит… вы бываете у отца в библиотеке?
Степан пожал плечами, дескать, ну а как же? Это еще больше вдохновило Аронова. Он встал с кресла и прошелся по кабинету. Интуитивно возникшая у него мысль, едва Гудошников-младший перешагнул порог, теперь снова шевельнулась в мозгу.
– Я,