После того, что с ним произошло, он провел в полной прострации почти всю зиму, даже не пытаясь выбраться из глубин полярной ночи. Засыпая, он забывал о своей беде, во сне видел себя здоровым и бодрым, но каждое утро неуклонно возвращало его к действительности, погружая в такую пучину боли, что хотелось немедленно принять снотворное и снова упасть в забытье.
Но однажды – это случилось весной, в марте, – вынырнув из ночного тумана, он долго лежал в постели, пытаясь понять, почему ему стало так хорошо… непривычно хорошо. И с удивлением почувствовал, что это из-за запаха свежего белья, которое накануне постелил ему Шурик. Как же дивно оно пахнет! В детстве это был его любимый запах. По субботам мама мыла его в ванне и меняла белье. Оно было немного жестким от крахмала, тугим, отглаженным… и благоухало чистотой. Потом, став постарше, он узнал, как пахнут новые книги – типографской краской, бумагой, клеем… и полюбил этот запах навсегда. А еще… ведь были еще какие-то запахи: он их знал, но забыл. Например, снег ведь чем-то пахнет, нет? Свежескошенная трава? Деревья после летнего дождя? Надо вспомнить.
Так началась для него весна, так возник вокруг него мир, обладающий ароматами, звуками, формами, для которых он не всегда мог найти название. Не мог наклеить на них ярлычок. И это было прекрасно и совершенно необычно.
Всю свою прошлую жизнь литературоведа-фанатика он любил только тексты. Слова. Любил их больше того, о чем они говорили. Красота какой-нибудь метафоры, звучание аллитераций приводили его в экстаз, и только они помогали ему что-либо увидеть. Он не видел красоты звёзд, пока она не была поймана и втиснута в поэтическую строку. Книги были его миром. Казалось бы, по логике вещей, теперь они должны были бы и вовсе заменить ему мир, дверь в который почти захлопнулась, оставив лишь узкую щель, но происходило что-то прямо противоположное. Ему больше ничего не хотелось читать… Книги? Что книги! – ему хотелось жить. Безумно…
Сначала весна была нерешительна и непостоянна, как девушка; внезапна в переменах погоды и настроения. Переход от пасмурного неба к солнцу в дымке происходил незаметно и неожиданно. В облаках появлялись то тут, то там голубые проталинки. Весна вздыхала… и тут же улыбалась. И вот уже от облаков оставались на небе только легкие мазки белил.
А спустя час наползли откуда-то серые тучи, освещенные солнцем немного