Впрочем, если смотреть на эту историю с позиции моих родителей, то они, например, были твердо убеждены, что цветок моей невинности сорвал Эйнар Мартис, и, значит, терять мне было, в сущности, нечего. В глазах моей семьи я больше не выглядела непорочным бутоном, родители вынужденно смирились с моим падением, и я вполне допускала, что мама до смерти боялась моей беременности и смогла вздохнуть с облегчением лишь когда ее подозрения не подтвердились. Конечно, мама предрекала мне совсем иную судьбу, но иногда у меня складывалось впечатление, что она больше не вынашивала планов о моих выдающихся достижениях и просто надеялась увидеть меня счастливой. Да, я поступила на престижную специальность и успешно обошла на вираже многочисленных конкурентов со всей страны, но мама чувствовала, что я все еще способна в любое мгновение сорваться с покоренной вершины и неуправляемо покатиться по наклонной плоскости. Мамино восприятие Джулса в качестве моего спутника жизни постепенно трансформировалось из категоричного отрицания в обреченное смирение, а после ужина в Шуваловыми она как будто взглянула на парня с другой стороны, и пусть мои родители продолжали считать мой выбор апофеозом опрометчивости, былая ненависть изрядно поугасла. К сожалению, в те жаркие августовские дни я была поглощена местью и не замечала, что в разыгранном мною спектакле наряду с декорациями меняется и расстановка персонажей. Я добилась обратного эффекта, убедив родителей, что несмотря на неудачный брак и наличие на иждивении малолетнего ребенка, черт, то есть Юлиан, не так страшен, как его малюют, а оказываемое им на меня влияние можно назвать положительным, особенно, если принять во внимание результаты вступительных экзаменов в юридический вуз.
Я надеялась таким способом проучить отца с мамой, хотела наказать их за причиненную мне боль, но, как выяснилось, избрала неверное орудие мести. Чем ближе родители узнавали Джулса, тем быстрее таяли довлеющие над ним предубеждения: вот уже почти забылся телефонный скандал с Инессой, вот уже отец добродушно подтрунивая над Юрием Дмитриевичем, помогал тому с ремонтом старенького «жигуленка», на котором остро нуждающийся в деньгах Шувалов собирался таксовать после работы в школе, а вот и мама смущенно презентовала Ираиде Семеновне целый пакет практически не ношенных вещей из своего гардероба с просьбой не расценивать ее жест как унизительную попытку продемонстрировать финансовое превосходство. Да, Шуваловы были бедны, словно церковные мыши, но в сравнении с маргинальной нищетой Светланы Грищенко, это была бедность совсем другого рода