«А тебе не кажется, что писать не буду больше тебе надоедать, при всей притворной застенчивости, – очень агрессивный ход? – спрашивает Туре, стоило мне войти в кабинет. – И что значит фраза необязательно встречаться? Уж если на то пошло, тебе было вовсе необязательно отвечать на это».
Жду встречи! – написал Бьёрн.
И я! – ответила я.
Я написала это вовсе не потому, что правда ждала встречи, ведь я уже раскаивалась. В глубине души свербело: после работы ты слишком устаешь, чтобы с кем-то встречаться, тебе не удастся отключиться и выбросить из головы весь вздор, который ты слышишь от пациентов в течение дня. Но, как обычно, пальцы сами застучали по экрану, ведь мне не терпелось поскорее выпутаться из этой затянувшейся переписки, всё, хватит, оставь меня в покое.
«Господи», – фыркает Туре.
«Но что же мне было отвечать? Раз все с первого же раза зашло так далеко?»
Сколько я себя помню, всю свою жизнь я руководствовалась чувством, будто я задолжала миру – внимание, деньги или вещи, – что существует некий бухгалтерский учет, согласно которому я всегда в минусе.
Раньше, когда я еще вела достаточно активную социальную жизнь, я то и дело воображала, что мне давно пора с кем-то связаться, а когда включала телефон, вдруг обнаруживала, что последней писала как раз я, и, мало того, второй человек, даже не удосужился ответить на мое последнее сообщение. Оказывается, то, в чем я себя винила – подвела, проигнорировала, – на самом деле проделали со мной. Помни об этом, говорила я себе, но вскоре снова воображала, что мне нужно увидеться и с тем, и с другим, хотя у меня не было ни малейшего желания встречаться ни с кем из них. Вообще говоря, мне хотелось только одного – как можно скорее прекратить все контакты, все встречи, всю СМС-переписку.
Тот, с кем я общалась, мог легко принять это за энтузиазм, поскольку нежелание поддерживать отношения я компенсировала наигранным рвением, которое произрастало из этой самой неохоты, из стремления побыстрее удрать, отделаться от всего, и поэтому я продолжала ввязываться в планы и договоренности, лишь бы поскорее положить общению конец. Разумеется, это позволяло лишь ненадолго оттянуть мучения, ведь в скором времени планы предстояло либо реализовать, либо отменить, причем оба исхода были одинаково утомительны.
Как только я написала Бьёрну, что тоже жду встречи, с пробежки вернулся Аксель. Он вошел в кухню и стал наполнять водой свою литровую флягу, из которой всегда пил, чтобы следить за объемом потребленной жидкости.
– Угадай, с кем я встречаюсь в понедельник? – спросила я.
Аксель, глотая воду, покачал головой. Его кадык так резко и отчетливо двигался под тонкой кожей, что мне захотелось отвести глаза.
– Я встречаюсь с Бьёрном.
Аксель оторвался от фляги.
– С каким еще Бьёрном?
– С Бьёрном,