1
В свете утра казалось, будто никакая Тень не может угрожать этой земле. Лежащая внизу чаша Зеленой Долины в лучах солнца сверкала, словно огромный самоцвет. Для нас четверых – ну или по крайней мере для троих – она несла в себе обещание гостеприимства и безопасности, насколько это было возможно в беспокойной, раздираемой бедствиями стране.
Я потянулся к Крите, позабыв на миг, что не имею права ждать от нее ничего, кроме товарищеских чувств, или, самое большее, братской приязни – ведь она была помолвлена с Имхаром, сыном моего приемного отца, лорда Хорвана. Я же был всего лишь Йонаном, почти что самым незначительным из вассалов лорда, несмотря на то что в моем детстве его леди раскрыла для меня сердце и объятия.
Но руки Криты безвольно повисли. Она не смотрела на меня. Она стояла, прикусив нижнюю губу, и медленно моргала, как человек, приходящий в себя после странного сна. Она была околдована фасами, похитившими ее для каких-то своих целей, потому что она обладала неким Даром Силы. Я понял это в тот самый миг, как увидел Криту среди обитателей подземелий, когда отправился освобождать ее. Я бы и сейчас мог, если бы пожелал, отыскать в своей поясной сумке ту грубую фигурку из глины, волос и ткани, которую тайком подложили Крите в постель, чтобы заставить ее служить каким-то их целям.
Тсали, прикасаясь к ее разуму, контролировал Криту, когда мы выбирались из владений фасов. Но теперь, на последнем отрезке нашего пути Крита, похоже, полностью пришла в себя, хотя так и не заговорила с нами.
Наконец я осмелился нарушить молчание:
– Крита.
Девушка очень медленно повернула голову и позволила посмотреть ей в глаза. Но от этого взгляда мне стало страшно – в нем не было глубины. Она по-прежнему смотрела куда-то внутрь себя, не наружу, и это был ее собственный выбор.
– Крита! – повторил я уже настойчивее, надеясь, что могу так достучаться до ее слуха, раз уж не могу дотянуться до ее разума.
Что-то шевельнулось в глубине ее глаз. Она нахмурилась, недоуменно, словно ребенок. Потом покачала головой, словно стремясь изгнать сам звук своего имени, произнесенного мною. А потом еле слышно прошептала:
– Толар…
– Нет!
Я вскинул правую руку. Это имя, явившееся из прошлого, из смертного сна, преследовало меня. Так я ощутил, как кто-то чужой шевельнулся в моем сознании, захватил власть над моим телом, когда я вернул к жизни загадочный меч, висящий ныне на моем поясе, хочу я этого или нет. Странный меч, созданный заново неведомой Силой из рукояти, которая на протяжении веков была впаяна в камень, и обломка льда, который я отломал от свода пещеры. Однако же он лежал в моей руке так, словно был создан для меня одного.
– Я Йонан! – почти закричал я.
Крита заскулила и сжалась. Тсали характерным своим стремительным рывком вклинился между нами и зашипел на меня. Четвертый наш спутник заговорил первым.
С того момента, как мы вступили в Долину, он шел последним, словно не хотел следовать по нашему пути, но поскольку