– Невиновный человек не должен сидеть, – настаивал на своём Константин.
Бычков встал со стула и подошёл к Немировичу.
– Послушай, Костя, – Алексей Иванович сменил тон на дружеский. – Давай вскроем все карты. Мы же делаем одно дело. Так?
– Так.
– Посмотри на мой стол, – Бычков показал рукой на стопку папок с делами на краю рабочего стола. – Это то, что мне надо разгрести до отпуска. А отпуск у меня через три недели. В кои-то веки мне дали путёвку в Сочи. Я хочу взять жену и поехать к морю. Я хочу отдохнуть. Я имею право?
– Имеете.
– Вот. Мы уже начали понимать друг друга. Садись, – следователь выдвинул стул. Костя сел. – Сам Нечипоренко себя защищать не хочет. Он вообще молчит. Если ему всё равно, то почему мы должны расшибиться в доску и выгораживать бандита? Да и потом, если Обрез невиновен, как ты говоришь, то суд его оправдает. Ведь оправдает?
– Я вас понял, Алексей Иванович. Отпуск, Сочи, море, это, конечно, очень важно. Вам действительно надо отдохнуть.
Немирович встал, задвинул стул и посмотрел на потное, измученное лицо Бычкова. Этот человек, сидящий перед ним, уже давно забыл, что своей рукой, своим росчерком пера, решает судьбы людей. Он превратился в конвейер. Ему всё равно, что будет на выходе. Главное, чтобы всё было по лекалам, по технологии. А там, на выходе, есть контролёр, вот он и разберётся. А если контролёр даст осечку, то тогда всё– брак. Только этот брак уже не обменяешь, обратно не вернёшь. Потому что это человеческая судьба.
Костя хотел высказать своё мнение Бычкову, но понял, что это пустая трата времени. Надо искать другой путь.
– До свидания, Алексей Иванович, – бросил Немирович и быстро вышел из кабинета.
Немирович в своём стремлении найти правду остался практически один. Единственным его союзником был Витя Бауэр. Костя побрёл в отдел. Он специально свернул к набережной и пошёл вдоль Волги. Ветерок был небольшой, и поэтому река не разжилась волнами. Набережная пустынна. Ещё бы, в такую полуденную жару кому охота выползать из убежища. Лишь только беспечные мальчишки, загорелые живчики, прыгали в речную воду с бетонного пирса. Доплывали до берега, снова забирались на пирс и снова прыгали. Эта карусель позабавила Костю.
Немирович завидовал загорелым, беззаботным мальчуганам. Он оглянулся. Вокруг никого. Костя зашёл на пирс и спросил у пацанов.
– Ребята, здесь глубоко?
– Метра два, – ответил один из ныряльщиков.
– В компанию возьмёте? – спросил мальчишек Костя.
– Раздевайся, дядь.
Немирович получил добро. А почему бы не поплавать, не понырять, не вспомнить беззаботное детство. Костя разделся, сложил вещи на пирсе. Разогнался и нырнул. Это блаженство. Вода была настолько комфортной температуры, что Немировичу захотелось задержаться в реке до вечера. Он в эту секунду забыл обо всём. Не было здесь в ласкающей волжской воде, ни убийств, ни преступников, ни сложных коллег. Здесь было приятно и легко.
Немирович заплыл очень далеко. Увидев перед собой