– Но-но! Ты на Алексея Ивановича не гони волну, – Ильин погрозил пальцем. – Он человек заслуженный. Бычков не одно убийство раскрыл.
– Ну если так же как это…
– Помолчи, Немирович! Не тебе судить, – Ильин вытащил стеклянную пробку из графина и отпил прямо из горлышка. – Хотя твои доводы это серьёзно. Но чтобы убедить Каракуля, этого мало.
– Завтра вернётся Строкова, подруга Ольги Нечипоренко. Поговорю с ней.
– Что это даст?
– Нечипоренко к ней заходил, когда приехал из совхоза. Это может быть его алиби.
– Ладно, поговори. Только вот что, Немирович, ты в адвоката-то не превращайся.
– В адвоката не буду. Но и в палача тоже.
Глава пятая
Утром Немирович стоял около кабинета экспертов. Он ждал Веру. Мохова появилась в конце коридора, заметила Немировича и опустила голову, дабы не встречаться с Константином взглядами. Да, женщины умеют помнить обиду.
– Здравствуй, Вера, – поздоровался Костя, когда Мохова приблизилась.
– Здравствуйте, капитан, – неприветливо ответила Вера и открыла дверь в кабинет.
– Мне помощь твоя нужна.
Вера опять закрыла дверь и повернулась к Константину.
– Вот как. И что же вам от меня надо?
– Давай сейчас съездим на квартиру Нечипоренко. Там я всё объясню.
– Нет уж! Объясни сейчас.
Немирович рассказал о том, что в квартиру было проникновение и, возможно, на оконной раме или стекле остались следы пальцев преступника.
– Это всё? – с надменной ухмылкой спросила Мохова.
– Всё.
– Знаете что, товарищ капитан, – Вера, не моргая, смотрела в глаза Немировичу. – У нас тут не шарашкина контора. Идите к следователю. Даст распоряжение – поеду. А обслуживать вас по вашему желанию я не буду. Понятно?
– Понятно, – Немирович сделал шаг в сторону. – Извини, что обратился.
Костя быстрым шагом стал удаляться.
– И вообще, – громко в спину сыщику крикнула Вера. – Я слышала, ты хочешь выгородить этого мерзавца. Не выйдет! Не Москва тут тебе!
Константин не стал оборачиваться и отвечать. Он понимал, что в женщине говорит гнев, и теперь она из союзника капитана превращалась в его врага. Значит, так этому и быть. Переубеждать разъярённую дамочку сегодня было бессмысленно. Но Константин всё же решил пойти к Бычкову. Что-то надо было предпринимать. Этот всеобщий «одобрямс» Костю не устраивал.
Бычков был в кабинете один. Повезло. Можно было поговорить спокойно, без посторонних ушей. Алексей Иванович сидел напротив вентилятора, расстегнув рубашку до пупка, и часто дышал. С его комплекцией переносить местную жару было непросто.
– С чем пожаловал, Станиславский? – неожиданно спросил Бычков.
Костя был немного ошарашен. Здесь, в Прибрежном, о его московской кличке никто не знал. Сам он никому об этом не говорил. Это прозвище к Немировичу приклеил сам Кривошеев, его московский начальник.