Это купеческие дочки есть хотят, а что тогда у крестьянских детей происходит?
– Девочки, вы наелись? – зашел я в комнату и спросил своих соседок.
А по круглым животам понятно, что наелись и тоже по кроватям расползлись, один мой рыцарь за столом плачет, но ест. Чай не пьет, – это чтобы для еды больше места в животе осталось.
Точно, мы жадные, еды еще половина осталась. Сменил блюда. В карман Ночки пустую посуду убрал. А на их место с пола выставил продолжение банкета.
Рыцарь охнул и посмотрел на меня недовольным взглядом. Никто его не заставляет больше есть. Но он парень культурный и, пока всё не опустеет, от стола не сдвинется.
Открыл дверь, высунул голову.
– Помогите! – крикнул я в коридор.
Пересуды затихли. Повернулись в мою сторону.
– Хватайте свои тарелки и ложки и скорей к нам, помогите с ужином расправиться.
– Не врешь? – спросила огненно-рыжая девочка с бледными конопушками.
– Зайди и проверь, – предложил я ей и открыл дверь полностью. – Заведующая разрешила устроить ужин в честь новоселья, больше не разрешит.
Причина с новосельем прокатила. Поверили и заходят по одной.
– А этот что тут делает? – застав картину мучений рыцаря с бедным салатом, спросила рыженькая, но, оценив объем оставшихся продуктов на столе, успокоилась. – Пошел отсюда, обжора, хватит тебе, а то лопнешь.
Мальчик не сильно возражал. Ему и самому стало понятно, что больше не съесть. Но в глазах голод застыл.
Мне-то привычны такие пиры, Макс ошибается, не всегда точно понимает мой заказ и может перестараться с едой. В этот раз я заказал пир, а сказал бы ужин и избежал бы проблем.
– Я мальчика на свою кровать положу, пусть отдохнет, – предложил я освободить за столом еще одно место. – Давай, ползи ко мне, будем знакомиться.
– Я немножко полежу, – пытаясь встать из-за стола, икнул рыцарь.
А у него не получается, животом уперся снизу в столешницу.
– Это что со мной?
Стол качается, а мальчик встать не может.
Его к столу приклеило?
– Тебя сдуть надо, – дал я совет, как ему освободиться. – Вот помню, в детстве мы лягушек с мальчишками надували через соломинку и отпускали. Как они летали, ах, как они летали.
До девочек первых дошло, как можно надуть лягушку, засмеялись. Сразу в комнате стало добрее.
– Ты вылезать из-за стола собираешься? – уточнила у него вновь прибывшая неслабая такая купеческая дочка. – Помогите обжоре.
Девочки заходят с тарелками. Хватают стул, на котором сидит мой рыцарь, тянут, а стол двигается за ним.
– А давайте, мы стол поднимем, он и вылезет, – предложила белобрысая дылда из помощниц.
Получилось вытащить его, довели рыцаря до моей постели под руки.
– Тебя как зовут? – я спросил его.
– Борис, – пропыхтел рыцарь, развалившись на кровати.
– И что с тобой делать, Борис? – задумчиво сказал я, осматривая мальчика. –