– Собирайся гулять, – говорила мама. – На прогулке я тебе перескажу детектив, называется «Женщина в белом», – и добавляла: – Сначала зайди в облако.
– А о чём эта книга, мама?
Мама почему-то сердилась:
– Ну, кто спрашивает – о чём книга? Так никто не ставит вопрос. Тебя должно в первую очередь интересовать, кто автор.
Значит, имя автора, написавшего книгу, может подсказать, про что она? Интересно…
– А кто автор? – послушно повторяла я.
– Уилки Коллинз.
Имя у автора было странное, как у местных Абдрасыла и Шавката. Я понимала, что надо выслушать мамину историю: у меня нет другого способа узнать, о чём книга.
Прогулка начиналась – и мама только-только открывала рот:
– Один молодой художник по имени Уолтер Хартрайт…
– Мама! А почему их всех так странно зовут? – перебивала я.
– Всё! Не буду я тебе ничего рассказывать, – злилась мама.
Прогулка продолжалась в угрюмой давящей тишине. Мы молча шли, шаг за шагом, метр за метром, и мамина рука, сжимавшая мою, была как деревянная.
Вот уже и со двора вышли.
– Мама! Ну расскажи, пожалуйста, – не выдерживала я.
– И вот этот Уолтер Хартрайт, – именно в эту самую секунду, не раньше и не позже, мама решала продолжить рассказ.
И угораздило же меня одновременно выпалить свою просьбу! Опять я её перебила! Мама замолкала. Окончательно. Навсегда.
Потом, когда мама перестала на меня сердиться – она была отходчива – я всё-таки услышала от неё эту детективную историю. Как и множество других историй. В мамином исполнении они обрастали художественными подробностями, которых я впоследствии не находила в книгах и от которых истории становились интереснее оригинальных.
У мамы были старший брат Витя и младшая сестра Лера.
Про тётю Леру я знала, что мама в детстве её нянчила, а потом, когда Лера поступила в тот же вуз, который когда-то закончила и мама – ЛИТМО, старшая сестра опекала и поддерживала младшую.
Дядя Витя, холерический технарь с задатками гения, после школы поступил в московский университет. С братом у мамы была связана невероятная история.
В студенчестве у дяди Вити была девушка Галя. Потом она заболела саркомой и умерла, и дядя Витя был совершенно убит горем, раздавлен, дезориентирован в свои девятнадцать или двадцать лет.
Стояли дикие морозы, разгар зимней сессии, а Лида в перерыве между экзаменами помчалась к брату в Москву. Она купила льготные