– И часто так?
– Что именно, Георгий Игоревич? Часто ли по невежеству себе и другим копают могилу? Часто ли в защите обнаруживают пробой?
– Часто ли… эта… могота…
– Да, считайте, каждый день, – успокоил старец. – И ваш случай не самый приметный.
– И вы?.. – определения для произошедшего у Георгия придумать не вышло.
– Правим, что согнулось? Нет, это было бы самонадеянно. Но доводится. Порой иначе нельзя: слишком уж яростно заворачивает. В вашем же вопросе… Впрочем, объяснять это сейчас бесполезно.
– Отчего же?
– А оттого, что не поймёшь, – ответил мягкий голос откуда-то из-за спины. Неизвестно как и когда возникшие Серапион и Ферапонт располагались здесь же в светлице, усевшись на пристенных скамьях. – Тут наука особая, деликатная, не пошла по рукам, как всю жизнь привыкал. Тебе в неё вбираться – что с быком бодаться.
– А я, говорят, обучаемый, – Георгий попробовал выжать улыбку, но поворотить на шутку не вышло.
– Обучаемый? – Серапион, посмеиваясь, переглянулся с другими старцами. – Ну, обучись, милый. Это не за книжкой вспотеть, а самую жизнь середухой доспеть, доподлинно её, взаправду разглядеть. Кто такое превосходит – каждый день по кошельку находит! Да тебе, паренёк, и не скакнуть вбок…
– Между прочим, это правда, – голос Анастасия заставил снова развернуться вперёд. – Превосходить науку придётся, чтобы хоть не пропасть самому. Сила отметила вас, не спросясь, что, впрочем, не новость. Но тут и ещё одно, весьма личное обстоятельство… Словом, другого пути не оставлено. Так что свернуть или отступить уже не выйдет.
– То есть как «превзойти»? Какую науку?
– Узнаете и поймёте в своё время. Однако ж, мы заговорились, пора бы и честь знать. Повязка, думаю, больше не нужна.
Пострадавший этнограф только теперь вспомнил о своей искалеченной руке, притихшей после стариковской тавромахии. Трогать было не больно, пальцы слушались, и Георгий осторожно взялся за аккуратный узел у локтя. Под тряпицей открылся слой зеленоватой мази, мгновенно смахнутый ветошью. На чистом предплечье не читалось и малейших следов раны или хотя бы синяка. Кость шла ровно, жилы играли под кожей. Воспоминанием о былом служил лишь тонкий беловатый шрам.
– Вот и сувенир вам, – буднично заметил Анастасий. – На добрую память. А наука… Чтобы учиться, нужно существовать. Так что возникните, наконец. Потом найдём, о чём говорить дальше.
– Подождите, подождите, – ухватить в происходящем логику напрочь не удавалось. – Как возникнуть? Кому возникнуть? И что за такое «нет выхода»? Волдырь из этой… как её… моготы лопнул же, чего ж ещё?
– Лопнул, но речь не о нём. Вы видели, как сила, что созидает, способна разрушить, но суть подлинного, направленного разрушения другая. И вы имеете прямую вероятность с ней сшибиться. Так что нарождайтесь уже в этой жизни, чтоб хотя бы не лишиться её совсем.
– Но как?
– Да